Будни контрразведчика

Тронсон Роберт

В ходе его молниеносной карьеры начальство нашло у Бойкотта лишь один недостаток – бестактность, а если такое заметили в полиции, значит, бестактность эта была поистине вопиющей. За полгода пребывания на посту заместителя начальника Особого управления он нажил немало врагов среди начальства, и это являлось для него предметом гордости.

– Кажется, у вас все еще продолжаются неприятности с «Девятью музами», – отметил он с удовольствием.

Бакстер Лавлейс незамедлительно перешел в контратаку:

– Именно. И все благодаря вам. Эти несчастные курьеры просто сидячая мишень, никакие меры для их охраны не принимаются.

– А чего же вы хотите, если МИ-5 не желает сотрудничать с

моими людьми? Но я не для того сюда пришел, чтобы снова все это обсуждать, – добавил Бойкотт поспешно.

Он имел в виду недавний инцидент на одном из заседаний Объединенного совета контрразведки. Бойкотт тогда обвинил МИ-5 не только в том, что они подслушивают его телефонные разговоры, но и в том, что у него в кабинете в Скотланд-Ярде установлен магнитофон. И хотя это была чистая правда (МИ-5 устанавливают аппараты для подслушивания повсюду, на случай, если какой-нибудь зарвавшийся контрразведчик из другого ведомства вздумает сунуть нос в их дела), начальство славного департамента, все трое, как один, поднялись в глубоком негодовании. И все трое [15] , как один, заявили, что не допустят подобных оскорблений, и опять-таки все вместе, как один, покинули зал заседаний. Позднее они официально сообщили, что прекращают всякие отношения с Особым управлением, пока Бойкотт не возьмет свои слова обратно и не принесет извинений за клевету. Бойкотт, конечно, и не подумал извиняться, невзирая на давление сверху. И сейчас с горделивыми нотками в голосе он продолжал:

[15] После того как один американский журнал предательски опубликовал в 1967 году фамилии нескольких руководителей британской службы, расконспирированный бывший глава МИ-5 был хитроумно замещен не одним, а тремя сотрудниками. Этот безымянный триумвират именуется в сфере безопасности как «Люди без имени», или «Безликие», или «Наши таинственные друзья». (Прим. автора).

– Меня интересует, мистер Лавлейс, через кого происходит утечка информации о дате и часе приезда курьеров с донесениями «Девяти муз». – Он заглянул в блокнот: – У вас, кажется, есть служащий по фамилии Кроум?

– Кроум? – Сэр Генри навострил уши. – О, Кроум вне всяких подозрений.

– Тогда, быть может, вам небезынтересно будет узнать, сэр Генри, что этот Кроум за последние несколько дней положил в банк 450 фунтов стерлингов.

В кабинете воцарилось тягостное молчание, которое наконец прервал Бакстер Лавлейс.

– Возможно, этому есть самое простое объяснение, – неуверенно заметил он. – Выиграл в лотерею или еще что-нибудь…

У Бойкотта задергался кончик носа, как у гурмана, почуявшего аромат тонкого и редкостного блюда. Он двинулся на Бакстера Лавлейса, опрокинув при этом горшок с цветком.

– А выигрыш положил на три разных счета? И мелкими купюрами?

Наступила одна из счастливейших минут в жизни Бойкотта.

Справка.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭЛЕКТРОННЫХ МЕТОДОВ В КОНТРРАЗВЕДКЕ.

Когда Бойкотта назначили заместителем начальника Особого управления, он сделал весьма странное заявление представителям прессы: «Наша контрразведка должна руководствоваться тем, что в эпоху электроники в любом деле можно обойтись без участия человека».

В отличие от своего начальника Кислятины Крэбба Бойкотт придерживался самых современных взглядов.

Он хотел прославить свое имя тем, что обуздал Науку и заставил ее послужить суровому ремеслу охотников за шпионами. Это он, Бойкотт, несмотря на серьезное противодействие, настоял на

приобретении гигантской ЭВМ, которую с трудом втиснули в одну из комнатушек в Скотланд-Ярде. Теперь его правота подтвердилась. Вероломство старика Кроума было обнаружено с помощью электронной техники.

В трудную минуту Бойкотт мчался к своей ЭВМ, как древние греки к дельфийскому оракулу. Он обратился к ней и на этот раз. Его электронная любимица получила обильную информацию обо всех, кто имел какое-либо отношение к секретной операции под кодовым названием «Девять муз», донесения о которой так ловко похищались, стоило им прибыть в Англию. Прошло не более минуты, и ЭВМ выдала несколько десятков фамилий. Многие из них, к превеликому неудовольствию Бойкотта, уже отбывали в тюрьме длительные сроки по обвинению в государственной измене, другие давно покинули Англию.

В конце концов у Бойкотта осталось шесть человек. Все они занимали высокие правительственные посты, и поэтому, естественно, Кроум в их число не попал. Бойкотт приказал установить тщательное наблюдение за этими потенциальными предателями.

Один из подозреваемых был хрупкий старичок из руководства Управления внутренней безопасности, милейшее существо по фамилии Пирсон.

Внешне он сильно напоминал Кроума. Неудивительно поэтому, что полицейские, которым была поручена слежка за Пирсоном (снабженные фотографией своей жертвы, они постоянно вертелись возле Управления), избрали объектом слежки старика Кроума…

Конец справки.

Вернемся в Управление внутренней безопасности, где в главном конференц-зале заседает Объединенный совет контрразведки.

Дама Берта Спротт, единственная женщина среди руководства службы безопасности [16] , сообщила, что в четверг присутствовать на заседании (которое стало роковым) не сможет. Поэтому за столом собрались одни мужчины, числом не меньше двадцати или тридцати, верные стражи наших государственных тайн. Выглядело это сборище необычно – бороды, повязки на глазу, темные очки, броские шрамы, нависшие брови… Кинорежиссер с самым необузданным воображением не рискнул бы выбрать ни одного из них на роль тайного агента.

[16] За выдающиеся заслуги перед государством английский монарх жалует мужчин титулом «рыцаря», а женщин – титулом «дамы».

В зале царило уныние, лишь двое из присутствующих были настроены жизнерадостно: Хаббард-Джонс и, как это ни странно, сэр Генри Спрингбэк.

Последний председательствовал и занимал место во главе стола, рядом с ним по одну сторону сидел Бакстер Лавлейс, по другую были три пустых стула, где, если бы не присутствие Бойкотта, восседали бы «Трое безымянных» из МИ-5. Непривычный оптимизм сэра Генри объяснялся утренней новостью. Ведь если Кроума посадят в тюрьму (а это неизбежно), он, по сути дела, останется на государственной службе, и, значит, день его отставки, грозившей сэру Генри, как он вбил себе в голову, неминуемой смертью, отодвинется в далекое будущее.

Этот просвет среди туч, нависших над головой сэра Генри, дал ему силы вынести дополнительное бремя. Заседание подходило к концу, однако никто пока еще не швырнул ему в лицо обвинения в том, что он утаил важную информацию. Он заглянул в повестку дня – оставалось «разное», и сэр Генри был уверен, что с этим пунктом все как-нибудь обойдется, а там заседание закончится – и он спасен!

От возбуждения он начал подпрыгивать в кресле.

На другом конце длинного стола второй оптимист – Хаббард-Джонс, избранник судьбы, дожидался своего часа.