Будни рэкетиров или Кристина
Шрифт:
Когда Валерий вынырнул-таки из пучины, жадно хватая воздух ртом, кормовые огни теплохода почти растаяли вдали. Протасов в изнеможении перевернулся на спину. Руки и ноги дрожали, и он еле удерживался наплаву. И тут рядом возникла Олька. Очень кстати, он едва не утонул.
Любимый, – она плакала и смеялась одновременно, буксируя его тело к берегу, будто полузатопленное бревно. – Любимый мой. – И осыпала лицо поцелуями. Губы были холодными и пахли речной водой.
«Получается, что любила, – подумал Протасов. – Куда только потом все девалось?».
Им обоим основательно нагорело с утра. Ольгу едва не вышибли со сборов, а угрожали и из института
Ты, вообще, как меня нашел? – вопрос тренерши вывел Протасова из задумчивости.
Я? – не понял Протасов.
Ну да. Как ты узнал, что я на Трухановом тренирую?
А я и не знал, – буркнул Валерий.
Это была ложь. О том, что Ольга Капонир прозябает в спорте, как глист в желудке агонизирующей коровы, Протасов узнал от их общего знакомого, бывшего спортсмена Гришки Миндича. Того самого, который под кличкой Пузырь наводил трепет на мелких предпринимателей нескольких центральных районов города, обложив данью, как Тохтамыш средневековую Русь. [61]
61
Тохтамыш (?—1406), хан Золотой Орды, один из потомков старшего сына Джучи. Завладел престолом после Куликовской битвы. В 1382 нанес жестокий ответный удар Руси, сжег Москву, Переяславль, Владимир, Юрьев, Звенигород, Можайск и другие города. В 1395 Тохтамыш потерпел на берегах Терека поражение от своего бывшего союзника Тимура, ввязался в гражданскую войну и погиб
«Из наших никто не тренирует, – сказал Гришка, когда они случайно встретились в канун Рождества. – кроме, разве что… твоей Ольки…» «Артемьевой?», – переспросил Валерий. Фамилия бывшей жены далась не без труда. Как двоечнику мудреное импортное словечко. «Точно. – Подтвердил Пузырь. – Только она теперь Капонир. Я слыхал, в «Буревестнике» торчит. Как слива в жопе. А тот рахит, между прочим, ее бросил, – продолжал Григорий. – У тебя увел, снабдил байстрюком, и в бега. Эмигрировал в Зеландию какую-то». Где находится гребаная Зеландия, оба не представляли даже приблизительно. «Она б вообще ноги протянула, если б не свекровь-банкирша. Та, говорят, круто стоит…»
Про банки Протасов знал немного, но и того факта, что в них хранятся большие деньги, было достаточно для пробуждения интереса. Рассказанная Пузырем история крепко засела ему в голову, послужив краеугольным камнем того самого плана сказочного обогащения, к реализации которого он приступил.
Я ведать не ведал, что ты тут кантуешься, – повторил Протасов, и сконцентрировался на носках своих кроссовок. 48-го размера, между прочим. – В натуре, не знал.
Да? – сказала Ольга, и повисла неловкая пауза.
Слушай, – предложил Протасов, – а может, за встречу?
Ольга нерешительно повела плечами:
Даже не знаю…
Давай, – уговаривал Протасов, – не по-людски как-то, в натуре. Столько лет не виделись!
«И после какого события».
Хорошо, – наконец, согласилась она. – Я только переоденусь.
Ольга скрылась в раздевалке, Протасов и Игорешка устроились ждать снаружи, наслаждаясь замечательным весенним полуднем. Легкий ветерок с Матвеевского залива лениво покачивал верхушки тополей. Поверхность воды искрилась на солнце.
Дядя Валера, а вы за какой клуб боксировали?
За «Сокол – Киев», – сказал Протасов задумчиво, и внезапно спохватился:
Я тебе дам, дядя, блин!
Забыл…
Я тебе забуду, шкет!
А я с вами поеду?
Только губу закатаешь! Сказано, нет! Поедешь с Вовкой в Пустошь, к мамке. И смотри мне, пацан,
Так было договорено изначально. Если Ольга согласится отобедать, то сначала он забросит Игорешку «домой». В качестве «дома» была избрана весьма презентабельная «сталинка» Атасова, пять минут от метро «КПИ». Не Банковая, [62] конечно, и не раскинувшийся на склонах Зверинца «элитный» буржуйский городок, прозванный агентами недвижимости Царским селом, а народной молвой Междужопьем, принимая во внимание статуи Матери Родины и Леси Украинки, установленные спинами друг к другу. Но и не выселки типа Ветряных гор. Тем более, что Атасов очень кстати убыл в Винницу, навестить тяжело больного отца. Текст полученной им телеграммы был таковым, что Атасову только и оставалось, что ехать на вокзал за билетами. Ключи от квартиры Атасов передал Бандуре: «За Гримо, типа, присмотришь». Выцыганить ключи у мягкотелого Андрея не составило особого труда. «Пять минут дела, в натуре».
62
на Банковой находится здание администрации Президента Украины
С женщиной мне надо встретиться, Андрюха. Вопрос жизни и смерти. С Гримой заодно погуляю. Чего тебе с Отрадного на КПИ переться?
Только смотри, Валерка, чтобы Атасов не пронюхал.
Комар носа не подточит, – заверил Бандуру Протасов.
Ну, я готова, – сказала Ольга, выплывая из раздевалки походкой вышколенной манекенщицы.
Что она там делала, так и осталось загадкой, но выглядела тренерша, хоть под венец. Брючный костюм пришел на смену спортивному, а на лицо ловко улеглась косметика. Ольга сама понимала, что перевоплощение удалось на славу. А потому, сияла как солнышко.
Супер! – Не удержался Протасов. – Ну, погнали наши городских, как Вовчик выражается.
Неужели твоя? – поразилась Ольга через минуту, когда Протасов направился к белому «Линкольну» Армейца. Лицо бедной тренерши выражало неподдельное изумление. «Таун Кар» блистал как новая копейка, показавшись тренерше фешенебельной яхтой какого нибудь султана Брунея. Не зря Волына накануне до часу ночи орудовал вельветовой тряпкой, изведя два тюбика дорогущей импортной полироли.
А то, – снисходительно усмехнулся Протасов, открывая двери с брелка. Чирикнула сигнализация. Сработал центральный замок. Ольга вытаращила глаза. – Малый, назад давай.
Игорь подчинился, как дисциплинированный солдат.
Ольга, не без колебаний, устроилась впереди, изящно сомкнув коленки:
А просторно-то как! – охала она. – Я, вечно, со своим ростом, то коленями в бардачок тычусь, то макушкой потолок подпираю.
Протасов так и расплылся, как кусок масла на сковородке.
Можешь мне не рассказывать.
«Монета в монету!» – думал он, и душа заливалась соловьем.
Валерий уселся за руль и поворотом ключа запустил двигатель. Проснувшийся могучий мотор взревел, когда Протасов наподдал оборотов. Валерий тут же отпустил педаль, и двигатель, успокоившись, сонно заурчал. Впрочем, даже в этом приглушенном ворчании опытное ухо легко угадывало весьма грозные нотки.
Ну, с Богом, – сказал Протасов и «Линкольн» выкатился на аллею. В стеклах тенями замелькали ветви обрамляющих дорогу деревьев, а шины принялись цокотать, как бывает всегда, когда машина несется по бетонке.
Валера, а ты знаешь, что тут все дорожки пешеходные? – предостерегла экс-супруга тренерша, в силу служебно-финансового положения не то что не вошедшая во вкус жизни по новым правилам, а просто этой жизни не знавшая.
Да ну?! – разулыбался Протасов.
Да, Валера, да. Как ты сюда, вообще, заехал? Мост же пешеходный.