Будни рэкетиров или Кристина
Шрифт:
В кабаке конкретно хаванешь, так уйдешь, в натуре, без трусов.
Тут ты прав, зема. По-любому, – согласился Волына, с грохотом устанавливая перед приятелем древний как мир казанок, полный какого-то подозрительного варевам. Казанок, равно как и вилки, ложки и пару мисок с выщербленными краями выдала постояльцам Ирина. Исключительно по доброте душевной. От посуды так и веяло стариной. Если и не гайдамацкими временами, то петлюровскими, по крайней мере.
«Прабабушкино наследство, – пояснила Ирина, снабжая посудой постояльцев, – смотрите мне, не разбейте».
Одно время,
«Сосем тут, лапу, е-мое! Вдруг она три миллиона денег стоит?! Отвезти бы, блин, в ломбард…»
К счастью, посуда уцелела. Буквально каким-то чудом.
Итак, Волына поставил перед Протасовым казанок. Валерий, морщась, заглянул внутрь.
Это что такое, в натуре? – Протасов брезгливо уставился на желтоватую пористую поверхность. Из нее, как брошенные в гиблом болоте вездеходы, торчали серые шкварки.
Кулеш, зема.
У дворовых собак отобрал?
Вовчик обиженно засопел:
Из бездомных сварил, зема.
Ладно, – отмахнулся Протасов, запуская в казанок ложку, – с пивом покатит.
А что, пиво есть? – спросил Вовчик с надеждой.
Ага, в лавке, – отозвался Валера с набитым ртом.
Вовчик уныло вздохнул.
Самограй весь выжрал?
Немного осталось… В загашнике.
Так наливай, в натуре.
Айн момент, зема. – Вовчик вытянул из чулана тусклую пятилитровую бутыль довоенного вида, в которой мутной зеленоватой жидкости оставалось примерно на треть.
Выпили по чарке.
Ну как, Зема? – отдышавшись, не выдержал Волына. – Какие результаты? Положительные?
Малого домой доставил?
В трамвае позабыл, – огрызнулся Волына. – Как портфель.
Протасов смерил приятеля взглядом.
Довез без шуму и пылу, – уточнил Волына. – Шкет спит как сурок.
Давай по второй.
Они снова выпили.
Ну, зема… не томи…
Протасов отодвинул кулеш и важно откинулся в кресле. Кресло было старым, ободранным и поломанным. Спинка держалась на соплях, и ее требовалось упирать в стену. Чтобы не отвалилась.
Зря жрал из казанка, – укорил приятеля Вовчик, видя, что тот не спешит с рассказом. – Теперь до утра скиснет.
Скиснет – отдашь свиньям, – буркнул Валерий. – Только свиньи такое говно и жрут.
Забурел, да? – заворчал Волына. – Козырным тузом заделался?
Скоро заделаюсь, – пообещал Протасов, и, сжалившись, добавил великодушно, – и ты со мной, зема.
Хорошо бы. По-любому.
Так оно и будет, в натуре.
Так как съездил?
Ништяк, Вовка, – сказал Валерка, которому надоело издеваться над приятелем. – Испугаться не успеешь, как шашка прыгнет в дамки.
Иди ты?!
Точно.
Расскажешь?
А то…
Волына на радостях налил, и они опрокинули по третьей чарке.
Как только Игорешка скрылся в парадном, Протасов вывел «Линкольн» на проспект.
Какие планы? – поинтересовалась Ольга.
Тут банька у меня на примете, – вкрадчиво сказал Валерий, подразумевая сауну Бонасюка. – Закуски, парная и бассейн. Все путем. Непринужденная,
Ольга немного смутилась.
Так сразу?
Да ладно, – оправдывался Протасов краснея. – Что мы, в натуре, чужие? Что я тебя, е-мое, съем?
Не съешь, – вздохнула Ольга и, поколебавшись, дала добро.
Хорошо. Идет. Но без глупостей.
«Смотря что считать глупостями», – думал Валерий. Ему хотелось до коликов в животе. Буквально через минуту они были на Сырце. Протасов гнал, не выбирая дороги. Но баня оказалась закрыта.
Вот, блин! – расстроился Валерий. – Куда это толстый гад подевался?! Ну, е-мое, облом. – По пути он распалил себя всевозможными картинками, одна пикантнее другой. Тем обиднее ему стало.
И куда теперь? – усмехнулась Ольга, оценив состояние Валерия по достоинству.
Знаю я одну точку на трассе, – наконец, решил Протасов. – Уютная. И без понтов.
Далеко?
Не особенно.
Тут, по-моему, овощной магазин был? – вспомнила Ольга, когда они остановились возле одноэтажного строения, внешне напоминающего бойлерную. Здание окружали обшарпанные многоквартирные дома. – Я тут однажды ананасы купила. Знаешь? такие… дольками. В пакетиках. Замороженные.
Это был овощной, – обиделся Протасов, – а теперь кабак для элиты.
Ресторан не был особенно крутым, тут Валерий наврал, зато платил за крышу Правилову, что позволяло надеяться на отменное обслуживание со скидками, потому как в карманах Протасова гуляли отвратительные сквозняки.
Как и рассчитывал Протасов, они получили отдельный кабинет. Меню было незамысловатым, но качественным, и не избалованная кулинарными изысками Ольга была на седьмом небе. Протасову только того и требовалось.
Они заказали картофель фри со свиными отбивными, овощной салат и любимый Протасовым, с ананасами, целого судака и шампиньоны в сметане. На десерт был подан мороженый торт, а из спиртного Валерий выбрал шампанское, два муската и водку. Поскольку сам Протасов почти не пил, памятуя, что ему еще везти Ольгу домой на Харьковский, спиртного оказалось за глаза. Валерий напирал на лимонад и подливал тренерше, слушая ее беззаботное щебетание и подсчитывая в уме, хватит ли бензина на обратный путь. На тот случай, если Олька не оставит ночевать, потому как бывает всякое. «С банькой-то, поди ж ты, невыгорело, хоть и верняковый был вариант». По всему выходило, что бензина в баке «Линкольна» в один конец, как у камикадзе над островом Мидуэй, [63] а значит, никакие «до завтра, Валерочка, спокойной ночи» не годились в принципе.
63
Атолл в Тихом океане, у которого в июне 1942-го года развернулось ожесточенное сражение между флотами США и Японии, закончившееся гибелью значительной части японских авианосцев и катастрофическими потерями боевой авиации страны Восходящего солнца