Будни тёмного мага
Шрифт:
Рэн такого ещё не может, хотя простенькие контактные вещи освоил.
Даже Орфа без помощи огнива зажигает свечи.
Словом, мы с Мартой живём среди страшных существ. Единственные ничем не наделены, беззащитны перед домашними. Но это я в шутку: нас они никогда не тронут, скорее сами умрут.
Шло время, а Лэрзен всё не возвращался. Знала, что он общается с сыновьями — но не со мной. Будто мы разошлись. Теперь-то я поняла, что он чувствовал, когда мы чуть не развелись шесть лет назад. Честно, я боялась, что муж больше
Месяц, второй… Сир его видел, Рэн, Орфа — тоже: Лэрзен забирал их в Дажере, куда-то водил, развлекал. Пробовала увязаться с ними: собственные дети перехитрили. Они оказались на стороне отца!
С горя обратилась к Стьефу, жившего теперь своим домом, отдельно от нас, — и ничего не добилась. Муж, едва заметив меня, развернулся и ушёл, оставив на столе в таверне деньги. Много, хватило бы на полгода.
Я молилась Олонис, я пробовала просить прощения, подкарауливала Лэрзена в Дажере, где он временно поселился, и наконец добилась того, что он вернулся. И вот, сидел теперь с книгой, полностью игнорируя меня. А ведь я старалась!
Прошлась в непосредственной близости от него, коснулась бедром — ничего. Даже мимолётным взглядом не удостоил моё кружевное бельё. Я для него купила. Плюнула и сняла его вовсе, оставшись в одном пеньюаре. То же самое. Интересно, если я повешусь, он заметит?
— Лэрзен, я тебя совсем не интересую? Да, знаю, у меня уже не та фигура, что в молодости, но опыта гораздо больше. Я умею просить прощение.
— Извини, но книга интереснее. Ложись спать.
Я потянулась и обняла его. Нежно прошлась губами по шее и отобрала книгу. Развернула его голову, заставив посмотреть на себя.
— Хорошо, сейчас лягу. Ночнушку надень — простудишься.
— Лэрзен, — тяжело говорить на такие темы, но надо, — я заметила, что в последнее время у нас…
— Что? Муж не удовлетворяет? Извини, не мальчик. Найди любовника и отстань от меня.
— Всё ещё сердишься?
— Нет, прошло. Но ты поступила, как дура.
Может быть, но мне жалко ту женщину. И я искренне хотела ей помочь. У неё умер единственный ребёнок, других не будет… Что Лэрзену стоило попробовать? Но он отказал, отказал, даже не выслушав. И я попробовала сама. За что и получила.
А потом пришло письмо… Письмо от Лушара. И на этот раз я не останусь в стороне.
Мой племянник погиб десять дней назад: утонул.
Я перелистала все книги по некромантии из библиотеки Лэрзена (нужно же было чем-то себя занять, чтобы не биться в тоске о стены) и выяснила, что мальчика можно спасти, вернуть. Но для этого необходим проводник — человек, согласившийся бы добровольно умереть, оказаться на грани, найти нужную душу и артефакт. Ради Лушара и Мирры я бы пошла на это.
Лэрзен тёмный маг, он вытащит. Да, некромантия не его основная специальность, но Стьефа-то он оживил! И тот абсолютно нормальный, даже рассказывал нам с детьми какого это, умереть.
Но вот, зная мужа,
Не сердится, значит? Пожалуй, иначе не стал бы разговаривать.
Итак, сначала нужно затащить его в постель, приласкать по лучшим маминым рецептам, а потом, когда он будет уставший, но довольный, аккуратно завести разговор на эту тему.
Я — последняя надежда, без меня Манал не вернётся. А ведь он и не жил совсем, только-только на ноги встал.
До сих пор перед глазами стоит лицо Мирры на похоронах: муж таки согласился открыть телепорт и постоять рядом, дабы соблюсти приличия.
Ком подступил к горлу. Я сама рыдала.
Восемнадцать лет — не возраст для смерти! Слишком рано! И я могу это исправить. Я должна, он ведь родная кровь.
Семья — это святое.
Прошлась рукой по спине супруга, прошептав, как я его люблю и какая я глупая. И что никогда больше не стану вмешиваться в его дела.
— Что подлизываешься? Ты хотя бы понимаешь, что чуть детей сиротами не сделала? Одана, никогда и ни за что не открывай мои книги и не пытайся колдовать.
Я пообещала и воспользовалась старым способом прекращения ссор.
Поцелуй мне не вернули, хотя согласились, что книга проигрывает в сравнении со мной.
Но в постели муж и не думал заниматься любовью, банально завалился на бок спать.
— Лэрзен, что с тобой происходит? Ты всё же сердишься? Раньше, вернувшись, ты первым делом…
— Я уже говорил: не устраиваю — найди любовника.
— Значит, я некрасивая?
Лэрзен сел и задумчиво уставился на меня:
— Вообще или для меня?
— Понятно, — я поджала губы и потянулась за ночной рубашкой. Теперь и мне расхотелось. Разговор отложу до утра: после кофе он тоже благодушен.
Лэрзен со вздохом потрепал меня по волосам и привлёк к себе, то ли с сожалением, то ли с досадой на себя прошептал:
— Да простил я, простил. И для меня ты красивая. А так… так миленькая. Ладно, если меня хотят, то давай тряхнём стариной.
И, усмехнувшись, добавил:
— А бельё симпатичное. Особенно тоненькие полосочки кружев.
Лэрзен на себя наговаривал: мне хватило. Хотя он, зараза, предпочёл изображать ленивого кота, дабы я могла долго просить прощения. Простые способы его не устраивали, поэтому в ход пошли мамины приёмы. После них муж таки сдался и окончательно простил.
Мы лежали рядом. Моя голова покоилась на его плече.
Я устала, но усталость была приятной. Даже с примесью гордости: довела супруга до состояния «я всё сделаю, только продолжай». С годами как-то легче получалось: то ли практики прибавилось, то ли что-то во мне изменилось.
Теперь, пожалуй, можно завести нужный разговор.
— Лэрзен, ты ведь мне поможешь?
Что-то нечленораздельное, но одобрительное.
— Мне нужно помочь племяннику. Ты же некромант?
Задумался, пришлось поцеловать.