Будьте здоровы!
Шрифт:
Профессор Гаррон. Совсем простая операция на желчном пузыре.
Людовик. Возможно. Но это было так увлекательно. Казалось, что ты сам оперируешь.
Профессор Гаррон. А я тем не менее чувствовал себя очень скованным. Ненавижу прямую передачу. К тому же я поспорил с режиссером, но главное, что передача все-таки удалась!
Людовик. Это было замечательно! Что у вас еще в планах?
Профессор Гаррон. Возможно, желудок. Вы же знаете, с телевидением… (Делает выразительный жест.)
Людовик. Если передача состоится, предупредите
Профессор Гаррон. Правда? Тогда я сделаю еще лучше: я пришлю вам приглашение, чтобы вы могли пройти прямо на съемочную площадку.
Людовик. Да, мне будет очень интересно увидеть всю эту кухню.
Профессор Гаррон. Хорошо, обещаю.
Люси выходит из спальни и бросается в объятия Людовика. Луиза проходит в спальню Стефана.
Люси (рыдая). Боже мой, я же ушла, не поцеловав его на прощание.
Профессор Гаррон. Уверяю вас, дорогой друг, Стефан вас давно уже простил. Я его хорошо знаю.
Люси. Все-таки… Если бы я знала…
Людовик. Профессор прав. У твоего отца были недостатки, он был скуп, лгал, но он не был злым человеком.
Люси. Да, правда. Он бывал резким, но никогда не был злым.
Людовик. Он даже и резким не был.
Люси. Нет, был. Доказательство – сегодняшний вечер. Как он с тобой обращался! Он был даже жесток. Он унижал тебя!
Людовик. Чтобы меня оскорбить, этого мало.
Люси. Я так страдала за тебя, когда он указал тебе на дверь.
Людовик. Но ты же видела, как я это воспринял?
Люси. Ты был великолепен!
Луиза выходит из спальни Стефана и прерывает эту трогательную сцену.
Луиза. Кто-нибудь поможет мне одеть его?
Люси делает движение, но профессор Гаррон останавливает ее.
Профессор Гаррон. Позвольте мне. Стефан был и моим другом. (Уходит в спальню вместе с Луизой.)
После их ухода Людовик закуривает сигару и не может скрыть своего удовлетворения.
Люси (сморкаясь). Я чувствую, что не выдержу… Смерть папы и все твои денежные неприятности – это уже слишком…
Людовик. Я знаю, это очень трудно, но поверь мне еще один раз… Возможно, наши дела налаживаются.
Люси. Ты действительно думаешь, что к понедельнику достанешь эти деньги?
Людовик. Вполне возможно.
Люси. Два месяца ты по всему Парижу ищешь эти двести миллионов! Какие у тебя основания считать, что ты найдешь их к понедельнику? Боюсь, что в понедельник вечером ты окажешься в тюрьме. Вот все, что нас ждет.
Людовик. Да нет же, теперь я не сяду с тюрьму.
Люси. Ты фантазируешь, Людовик! Ты забыл, что сказал судья?
Людовик. Ну и что? Он сказал, что я плохо кончу, если истцы не заберут назад свои жалобы.
Люси. А они не заберут?
Людовик. Есть все основания для того, чтобы они их забрали в понедельник.
Люси. Но почему?
Людовик. Потому что в понедельник им будет
Люси. Ты действительно в этом уверен?
Людовик. Теперь я смогу занять эти деньги. Они кинутся со всех ног, чтобы вручить мне эти двести миллионов!
Люси. А!!! Из-за наследства!
Людовик. Теперь у меня есть гарантия.
Люси. Ты уверен? Но кто тебе их даст взаймы?
Людовик. Марешаль!
Люси. Марешаль? Уже два месяца он не подходит к телефону и Женевьевы нет дома, когда я звоню… Вот так дружба!
Людовик. Когда Марешаль узнает, что ты наследуешь такое состояние, он найдет деньги. Наведет справки, конечно, задушит меня процентами, но я получу свои двести миллионов.
Люси. До понедельника?
Людовик. Да. В восемнадцать ноль-ноль чек будет на столе у судьи. Все хотят закончить это дело полюбовно. Берже мне говорил.
Люси. Берже, как все адвокаты, оптимист.
Людовик. Уверяю тебя, все будет в порядке. Мы сохраним и квартиру и замок.
Люси. Если бы это было правдой!
Людовик. Мы сможем начать все сначала… Мне уже легче дышится. Камень с души свалился.
Люси. Во всяком случае, если ты выкрутишься и на этот раз, не забывай, что нас чуть не погубил этот подлый Никола Трюмо. Он такой негодяй!
Людовик. Я задушу когда-нибудь этого типа.
Люси. Я не могу понять, как ты – такой тонкий, такой умный человек – позволил этому типу себя запутать! Он всегда казался мне подозрительным! Я не доверила бы ему даже мою сумочку.
Людовик. Ты должна была меня предупредить!
Люси. Я пыталась! Много раз! Но ты же всегда… твердил: «Не вмешивайся в это!» Ты был буквально загипнотизирован им. Конечно, он прикрепил к твоей двери красивую табличку: «Генеральный директор». (Открывает свою сумочку и вынимает бронзовую дощечку.) Вот все, что мне удалось спасти во время кораблекрушения.
Людовик. Спасибо, Люси. Обещаю тебе привинтить ее к двери моего нового кабинета.
Люси. Надеюсь, не к двери твоей тюремной камеры. Даже если Марешаль согласится, дело еще не выиграно, он же не один решает, твой Марешаль.
Людовик. Он многое может, этот хитрец, и обязательно клюнет на приманку.
Люси. На какую приманку?
Людовик. Он знает, что я ищу деньги, и ждет моего звонка.
Люси. И ты ему позвонишь?
Людовик. Даже не подумаю! Мое молчание его встревожит, он испугается, что меня сможет обобрать не он, а кто-то другой. Он сам позвонит. И я окажусь в выгодном положении при обсуждении условий займа.
Люси. Ты уверен, что все произойдет именно так?
Людовик. Конечно. Ты удивлена? Я чувствую себя снова в форме. Прежде всего надо позвонить в редакции газет. (Снимает трубку, набирает номер.) Алло!.. Это «Фигаро»? Я зять Стефана Буасьера… Да, писателя. У меня для вас печальная информация. Стефан Буасьер скончался сегодня ночью в своей квартире на бульваре Сен-Жермен… Что?… Да, я у него… Хорошо! (Кладет трубку.) Они мне перезвонят.