Буду кошкой сидеть на твоем плече

Хуторная Елена

– И каких же? – язвительно поинтересовался он.

– Ну… – задумалась она. – Ты хорошо готовишь.

– Да, но ты регулярно критикуешь мою стряпню!

– Вовсе нет!

– Да!

– С тобой невозможно, – подвела она итог. – Мы лучше поедем, а поговорим потом, когда ты немного успокоишься.

Вот так она еще и обвинила его в излишней раздражительности, которую сама же и спровоцировала.

Ему и так хватало проблем с работой: лето было в самом разгаре, не сезон, все в отпусках, на дачах, на пляжах – какие уж тут заказы! А она вместо того, чтобы поддержать его, еще и подливала масла в огонь. Но вчера что-то случилось, и ему вдруг стало легче.

И спал он хорошо, а с утра его к тому же осенила идея, как можно немного поправить свои дела, так что снова появилась надежда на лучшее, и настроение окончательно выправилось.

Черт с ней, с Ингой. Ее проблемы, что она вечно всем недовольна.

Богдан наконец-то пришел в себя. Проснулся однажды утром, как ни в чем не бывало умылся, побрился и пришел на кухню завтракать.

– Как у тебя дела? – спросил он Алису, целуя ее в висок.

– Нормально, – сказала она. – Вера Павловна требует прибавки к зарплате.

– А почему бы и нет? – отозвался он, с аппетитом откусывая от тоста. – Мы ведь давно не повышали ей зарплату? Год? Два?

– Я не помню.

– Точно не меньше года. В общем, передай ей, что мы уладили этот вопрос.

– Хорошо.

Богдан умчался на работу, Вера Павловна окончательно успокоилась. Ближайшие выходные Алиса проспала без задних ног, ни на минуту не выйдя на улицу, без единой мысли в голове.

– Мы с Русланом, моим партнером по бальным танцам, собирались осенью участвовать в соревнованиях, – сказала Анисья, когда они вдвоем со Святославом сидели вечером в зале.

Он оторвался от журнала и посмотрел на нее, ожидая продолжения.

Анисья в нерешительности помолчала.

– А вчера мама, – наконец сказала она, – страшно поругалась с нашим тренером и сказала, что мы будем искать другого преподавателя. Она наговорила столько гадостей Алисе…

– Алисе?

– Алиса Рудольфовна – это мой преподаватель бальных танцев. Так вот она наговорила ей столько гадостей, что Алиса, кажется, и сама теперь не хочет заниматься с нами. Но я не хочу уходить от нее к кому-то другому….

– Она так хороша? – поинтересовался Святослав.

– Она лучшая, – заявила Анисья, – несмотря на то, что кое-кто не хочет этого признавать. Только мама, конечно, и слышать не хочет о том, чтобы извиниться перед ней… Не знаю, что мне делать.

Святослав в задумчивости гладил Мелиссу, лежащую у него на коленях. У нее были бархатные ушки и шелковая макушка, и ему нравилось, когда она, как сейчас, упиралась в его ладонь мягкими теплыми подушечками лап, будто отталкивая его руку, но тут же снова притягивала ее, обхватывая запястье, и при этом мурчала от удовольствия.

– А тебе чего хотелось бы? – спросил он Анисью.

– Чтобы Алиса снова занималась с нами. Хочу попасть на осенние соревнования.

– И как ее можно убедить не отказываться от вас?

– Может, ты с ней поговоришь? – Анисья повернулась к нему на стуле и с надеждой посмотрела на него.

– Почему я? – изумился Святослав.

– Ты же знаешь маму, она сразу начинает давить и угрожать, а с Алисой так нельзя. А ты умеешь обращаться с людьми и обязательно ей понравишься…

– С чего это ты взяла?

– Не знаю, мне так кажется. В любом случае мне больше и надеяться-то не на кого.

Эта последняя фраза окончательно разрушила намерение Святослава не ввязываться в дела матери и дочери.

– Хорошо, – сказал он. – Я попробую. Как мы это сделаем? Мне подъехать к вам на занятия?

– Я тебе скажу, когда

приехать.

– Только согласуй предварительно со мной. Скорее всего, я буду занят практически всю неделю, так что нужно будет специально выделить время.

Анисья радостно кивнула и снова повернулась к компьютеру.

Вот не было печали, подумал Святослав.

Давно Алису никто не выводил из себя так, как эта лощеная дамочка – мать Анисьи. Говорила с ней в таком тоне и с таким непоколебимым осознанием своего права на подобное поведение, что хотелось расцарапать ей щеки.

– Мы найдем другого тренера, – заявила она.

Ее, видите ли, не устраивает, что ее дочь после двух лет занятий до сих пор относится к классу новичков! А ничего, что именно по ее настоянию Анисье в середине прошлого учебного года поменяли партнера, потому что предыдущий отказывался участвовать в соревнованиях, а Руслана, которого нашли вместо него, пришлось подтягивать до уровня Анисьи до конца сезона? И ведь мать Анисьи была заранее поставлена в известность, что их ждут эти трудности и что о больших успехах не может идти речи по крайней мере до осени! А теперь она высказывает свое недовольство достигнутыми результатами, сожалеет о зря потраченных деньгах и, как будто походя, ставит под вопрос ее, Алисы, компетентность!

Черт бы с ней, на самом деле Алисе было плевать на чьи бы то ни было попытки уязвить ее, но она вдруг поняла, что ей жаль расставаться с Анисьей. Обычно она довольно ровно относилась к своим ученикам, развивала талантливых, подтягивала отстающих, но с появлением Анисьи будто что-то оттаяло в ее душе, что-то, что было заморожено и замуровано с тех самых пор, как Алиса сама перестала танцевать. И теперь она смотрела на свою ученицу, и ей, пусть не самой, а посредством кого-то, хотелось снова пережить давно исключенные из жизни чувства: счастье выходить на танцпол перед судьями и публикой, радость победы, гордость за себя, восторг, ликование, ощущение успеха. Было очевидно, что из Анисьи и Руслана может получиться звездная пара, и у Алисы было желание научить их всему, что знала она сама, подготовить к серьезным соревнованиям, вырастить из них настоящих чемпионов, но после разговора с этой самоуверенной скандалисткой пыла у нее заметно поубавилось. С таким отношением это будут не танцы ради танцев, а танцы ради каких-то чужих, причем скорее всего недостижимых целей, и этому кому-то всегда будет мало любых побед. Алиса не собиралась смотреть, как этот кто-то будет калечить психику детей, развивая неврозы и заставляя всегда быть неудовлетворенными достигнутыми результатами, – довольно, навидалась она таких спортсменов. Сама когда-то была такой.

На следующем занятии Алиса собиралась сообщить о своем решении ученице и покончить с этой неприятной ситуацией, но на этот раз за ней приехала не мама, а какой-то мужчина.

– Святослав, Алиса Рудольфовна, – представила их друг другу Анисья. – Я пошла переодеваться?

Анисья вопросительно посмотрела на обоих.

– Конечно, иди, – отпустила ее Алиса. – Вы отец?

– Вроде того, – сказал Святослав.

Он смотрел на эту гибкую рыжеволосую девушку и в кои-то веки не знал, как начать разговор. Он наблюдал за ней, пока не кончилось занятие, и понял, что мог бы делать это бесконечно – смотреть на ее наклон головы, движения рук, легкую поступь по паркету. У нее была замечательно ровная, длинная спина, по которой хотелось провести рукой – от беззащитных шейных позвонков до самого копчика, прячущегося под юбкой, вьющейся вокруг ног.