Будущее, до которого хочется дожить. СССР 2061
Шрифт:
И завтра, как назло, первый в мире сеанс квантовой связи с «Новым Вояджером». А без Зеркала связи не будет. То есть об их позоре узнает вся планета. Вся планета и её окрестности.
— Дойдём до трассы, — сказал Андрей. — Подождём «таблетку» там, они как раз будут возвращаться обратно со второй «Ноги». Потом на ней вернёмся на базу, а оттуда возьмём ещё людей и вытащим подстанцию обратно.
— Это что есть? Аутотренинг? — спросил Нэддон. — Я понял твой план. Обычный русский план.
— В смысле, «обычный русский план»? —
— Ваша страна не ценит личность, — сказал Нэддон. — Не цените сам каждый себя. И каждый готов умереть, чтобы не… чтобы не fuck up другие.
— А у вас не так?
— У нас рационально, — ответил техник. — Привезти морпеха сюда — сто миллионов нью долларс. Привезти техника, такой, как я, — пятьсот миллионов нью долларс. А мы погиб, потому что ты упрямый. Твоя страна работала, чтоб тебя сюда привезти. На Ганимед. Огромный труд, много работы. Как вы измеряете работа?
— В рублях, как, — мрачно ответил Андрей. — На вес.
— Миллиард рублей! — веско сказал американец. Он не понял.
— Так вызывай подмогу, — предложил Андрей. — Сэкономишь.
Нэддон снова не ответил. То-то же, злобно подумал десантник, разговоры разговорами, а кнопку первым нажать не хочет. Сам Андрей Тогутов, рядовой ВДВ СССР, разумеется, никакого бедствия не видел, и сигналить о нём, соответственно, не собирался. Штатная ситуация; это не «как в Штатах», а так, как должно быть.
— Завтра квантовая связь с «Вояджером», — сказал он примирительно, старательно выговаривая английские слова. — Надо, чтоб всё было ОК.
И аж скривился — стандартные обороты из ускоренного курса не выражали всего, что он хотел сказать. Андрей стал разглядывать пейзаж, расстилавшийся перед ними. Самой заметной и одновременно самой незамечаемой его деталью был, конечно же, Юпитер, занимавший на данный момент почти четверть неба и который советская часть базы, не сговариваясь, называла просто Дурой. По легенде, имя сие пошло от майора Глазкова, который в первую пробную вылазку так и сказал во всеуслышание: «Ну и дууура!». Называли его так, впрочем, со всем уважением и опаской — характер у Дуры был вспыльчивый, и минимум раз в месяц вся база отсиживалась в свинцовых кабинах и горстями жрала арадин: газовый гигант, объединившись с Солнцем, сдирал со своего спутника магнитную защиту, подставляя его всем излучениям большого космоса.
В остальном картина была до тошноты монохромной — природа обошлась здесь палитрой рентгеновского снимка. Черное — грунт, белое — лёд. Тёмно-серое — молодой (относительно) грунт, светло-серое — старый (относительно) лёд. Грунт, лёд и переливающаяся Дура в четверть неба. «Атмосфера хорошая, кислородная, но отсутствует» — тоже из перлов товарища майора…
— «Вояджер», — сварливо протянул Нэддон. — Вот где смысл, понимаю. Вот почему мы тут сгинуть. Вояджер, by the way, есть просто железка. А здесь — две человеческий жизни. Что, Эндрю?
— Это
— Screw it, — отвечал Нэддон после короткого раздумья. — Что он сказать интересного? Вэкюум, пусто!
— Ну интересно же, — ответил Андрей не слишком уверенно. — Посмотреть на этот, пояс Оорта. Откуда к нам каменюки эти прилетают? Ну как в двадцать девятом было? Или в тридцать шестом.
— Well, — произнёс американец. — Пояс Оорта, это, надо полагать, что-то среднее между облаком Оорта и поясом Койпера?
Андрей слегка стиснул зубы: поддел, поддел проклятый янкес, что уж тут. Читал же, учил! А что толку? Шагай, обтекай.
— И вообще эта космическая гонка — есть зло, — действительно очень зло проговорил техник. — Вы, русские, навязать её нам, а наше idiotic правительство купилось. Престиж страны…
— Я никому ничего не навязывал, — холодно отвечал Андрей. Он решил, что этот тон будет наиболее правильным. — И правительство тоже. Не хотите — не осваивайте космос, в чём проблема? Других найдём.
— Ну конечно! — воскликнул Нэддон, и неожиданно закашлялся. Андрей остановился, оглянулся — и облился холодным потом: напарника за спиной не было. Где он?
И сам не заметил, как сдернул с плеча автомат. Ганимед, конечно, необитаем, это мы вроде как усвоили, но куда-то ведь этот чёртов янки подевался — или же кто-то его подевал?
— Да, of course, — снова услышал Андрей. — Отличный ход, застрелить меня. Я слева. Careful.
Андрей повернулся налево, одновременно торопливо вешая автомат обратно на плечо. Он увидел Нэддона, который стоял в расщелине, скрытый почти по шею.
— Упал, что ли? — спросил Андрей, приближаясь плавными скачками.
— Нет, — неожиданно коротко и каким-то другим голосом ответил техник. — Эндрю, послушай. Ты помнишь, вокруг «Ноги» такая же штука была?
Он указывал на коричневую полосу на черном грунте, похожую на окалину. Андрей присмотрелся.
— Похоже.
— Ну и ну, — сказал Нэддон раздельно и старательно. Десантнику очень хотелось спросить, что это значит, но он удержался. Ясно же, что опять показывает ему образованность свою. Интересно, лейтенант Мальцев также гнобит своего американца?
— Было бы хорошо, если бы ты выкинул твою пушку, — сказал техник, выбираясь из расщелины. — А то похоже, будто ты есть мой конвой.
— Не надо было свой забывать, — заметил Андрей.
— Я не забывать, — огрызнулся Нэддон. — Я его намеренно оставить на вашей «табльетка».
— Да, да, — сказал десантник. — Конечно.
— А! — Нэддон развеселился неожиданно. — Я понял. Это русская месть! Ты меня хочешь расстрелять перед строем.
— Чего? — опешил Андрей.
— Вы же проиграли в футбол.