Будущее не выбирают
Шрифт:
— Так я себя и не жалею, — пожал плечами Артур. Он сам и не заметил, как ввязался в дискуссию и начал отвечать на вопросы Кэтрин. Она действительно знала свое дело и отлично осознавала, что для установления контакта своего собеседника сначала надо разговорить, втянуть в разговор.
— Вот я и говорю, что это странно. Вроде бы не больше часа прошло, как ты вернулся на базу из пространства. Обычно ты в это время был мрачен до невозможности, слова из тебя вытянуть нельзя было. А сейчас уже почти нормально выглядишь, держишься бодренько.
— Ну, так это же замечательно, верно?
— Артур, — мягко сказала Кэтрин, — уж не думаешь ли ты, что
— Не думаю, — автоматически ответил пилот.
— Вот и не пытайся, — тем же мягким голосом продолжила Кэтрин.
— Так что тебя не устраивает, Кэтрин? — искренне недоумевал юноша.
— Нет, мне на самом деле нравится, как ты себя ведешь сейчас. Но мне просто хотелось бы знать, что тебя вытащило из твоих постоянных депрессий? — Женщина подалась вперед, пристально вглядываясь в лицо пилота. — Зрачки нормальные, кожа не побледнела, дыхание в норме. Следовательно, это не наркотики и не алкоголь. Артур, ты можешь мне рассказать, что тебя вдруг так резко изменило?
— Кэтрин, выгляни наружу. Мы наконец-то спасены. Народ радуется, веселится. А ты сидишь в моей каюте и пытаешься что-то узнать. Зачем? Все ведь уже кончилось. Через несколько дней весь военный персонал полетит в отпуск, а наше место займут свежие силы. Надо радоваться, надо отдыхать.
— А что же ты сам не следуешь этому здравому совету?
Артур поднялся на ноги и потянулся.
— Вот что, моя дорогая Кэтрин. Ты вытаскивала меня из самых черных депрессий. Ты знаешь меня лучше, чем любовники знают друг друга. И вообще, я многим тебе обязан. Давай-ка я тебя приглашу на ужин прямо сейчас? А заодно и последую, как ты выразилась, своему здравому совету.
— Какой ужин? Сейчас только пятнадцать по общему станционному времени!
— Тогда обед, плавно переходящий в ужин. Ну, идем? Там сейчас много новых пилотов. Ребята свежие, никаких депрессий, сплошные положительные эмоции.
Кэтрин вслед за Артуром встала со стула.
— Я приму твое приглашение. Но я хочу, чтобы ты был в курсе, я знаю, что ты всего-навсего пытаешься сменить тему и не хочешь мне говорить, что с тобой произошло.
Артур посторонился, пропуская Кэтрин в коридор.
— В конце концов, тайну личной жизни никто не отменял, верно? — спросил Артур, закрывая дверь.
— По отношению к психологам это заявление обычно не работает.
Кэтрин улыбнулась Артуру, взяла его под руку и вместе с ним пошла по коридору, ориентируясь на звуки ближайшего центра всеобщего веселья.
Через две недели Артур уже отдыхал в марсианском куполе Бета. Всех, кто защищал станцию «Феллоу», приняли на Марсе как героев. Сам Артур досрочно получил звание старшего лейтенанта. Стайрона тоже не забыли, он стал майором. В общем, Земная Федерация радовалась своим успехам и щедро награждала героев. Артура узнавали на улицах, и он с удовольствием пользовался повышенным вниманием девушек.
Впрочем, сильно расслабляться ему не давали. Артур постоянно чувствовал, что Стайрон присматривает за ним. Даже если его самого рядом и не было, новоиспеченный старший лейтенант чувствовал его опеку. Он знал, что контрразведчик не собирается выпускать его из поля зрения, и рядом с ним всегда будет находиться кто-то из Хранителей. Это несколько напрягало Артура, но он понимал необходимость подобного присмотра. Пилот никак не мог забыть того подрывника, которого Стайрон перехватил у его каюты ночью, незадолго до снятия блокады.
На
Стайрон шел медленно, поэтому Артур успевал рассматривать не только небо цвета бурой пыли, но и окружающую обстановку. А контрразведчик, щеголявший новыми погонами майора, тем временем рассказывал о многовековом противостоянии Хранителей и Освободителей. Артура больше интересовала текущая ситуация применительно к нему самому.
— Как изменилась ваша политика с началом войны? — спросил он Стайрона.
— Да никак. — Контрразведчик пожал плечами. — Можно подумать, это первая война, которую переживает человечество. Все осталось как и прежде. Но тут есть одна тонкость. Во время войны передвижения людей ограничены. Таким образом, нашим противникам труднее аккумулировать свои силы перед проведением операции по уничтожению сновидца. Дело ведь в том, что и мы и они действуем, по сути, как оперативные работники. Так, твоя защита была моей прямой обязанностью на станции «Феллоу», поэтому мне было легко. Но если бы я был обычным техником или в пехоте служил, мне было бы очень трудно к тебе подобраться, не вызывая подозрений у особистов. Они бы меня приняли просто за агента внешних.
Стайрон увлекся и начал сильнее жестикулировать на ходу, объясняя Артуру тонкости своей работы.
— По сути дела, каждый, кто ведет подобную агентурную работу, каждый, кто наблюдает за человеком, рано или поздно попадает в область пристального внимания контрразведки. Просто потому, что у них такой паттерн поведения. Если бы я был, как и ты, пилотом, но служил бы в другой части, я бы должен был подать рапорт, чтобы меня перевели в твою часть и, желательно, в твое звено. Это, естественно, вызвало бы подозрения. Впрочем, тому, кто хочет тебя убить, пришлось бы сделать то же самое. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что война затрудняет нашу работу. Поэтому и мы, и Освободители стремимся насытить своей агентурой военные и полицейские силы. И у них, и у нас есть свои люди влияния во властных структурах. Мы сражаемся очень давно, и пока я не вижу способа прекратить это противостояние.
— То есть задача Хранителей сводится всего лишь к обороне?
— Да. Это, конечно, очень уязвимая позиция. Но другого выхода и нет. Наша задача — защищать. А убийца всегда имеет преимущество перед телохранителем, это азбучная истина.
— Если вам трудно обороняться, начали бы нападать на них, — предложил Артур.
— Что ты имеешь в виду? — спросил его Стайрон.
— Ну, можно попробовать вычислить их агентов и уничтожить их. Это резко сократит возможности Освободителей.
— Если бы все было так просто, — усмехнулся Стайрон. — Мы не знаем их списочного состава, а они не знают нашего. Я даже не затрагиваю этические проблемы. Как ты будешь объяснять эту задачу своим людям? Одно дело — защищать человека, который, возможно, держит на своих плечах все мироздание, а другое — убивать тех, кто думает иначе.