Будущее не выбирают
Шрифт:
Внешние блокировали все коммуникации, кроме информационных. Обитатели станции «Феллоу» знали, что происходит в Солнечной системе. Одна за другой станции, прикрывающие Марс, поддавались напору внешних. Земная Федерация терпела поражения, но до Марса корабли внешних пока не добирались.
Информацию станция «Феллоу» получала беспрепятственно. Но невосполнимые припасы медленно заканчивались. Можно было не беспокоиться об энергии, кислороде и пище, так как все необходимое производилось на месте. Если бы станции не могли обеспечивать себя сами, они были бы экономически невыгодны. Но кое-что станция не могла
Самым главным невосполнимым запасом были файтеры и их пилоты. В начале войны на станции базировалось шесть звеньев. За время блокады было сбито двенадцать машин. И двенадцать человек погибли. Пилоты могли отбивать атаки внешних, удерживая чужие файтеры на достаточном расстоянии от системы защиты, к которой они стремились. Однако рано или поздно кого-то сбивали. Все на станции «Феллоу» знали, что если блокада не будет прорвана, то рано или поздно пилотов и их машин останется так мало, что они не смогут остановить нападающих, даже если учитывать способности Артура.
И пока длилось это противостояние, Артур был вынужден снова и снова вылетать навстречу звеньям противника и сбивать как можно больше чужих файтеров, чтобы его коллеги имели больше шансов вернуться из вылета. Это были уже не те редкие вылеты за кораблями контрабандистов, теперь это была уже война. Артур был вынужден убивать.
Такая двойственность отношения к своей работе и постоянное напряжение, проистекающее из тяжелого груза ответственности за судьбы своих товарищей, скоро сделали Артура завсегдатаем кабинета психологической поддержки. По заданию Стайрона Кэтрин вполне могла вытащить из Артура детали его сновидений. А вся эта история, рассказанная контрразведчиком, вполне могла быть придумана, скажем, для того, чтобы вытащить Артура из его депрессий.
Эта гипотеза была вполне логичной, и Артур был готов принять ее в качестве рабочей версии, если бы не сны. Он действительно начал каждую ночь видеть осмысленные сны. Теперь он уже не забывал их после пробуждения. Сновидения стали яркими и запоминающимися.
Причем Артура несколько озадачивал тот факт, что сам он себя в этих снах не видел. Артур считал, что в снах всегда должен присутствовать тот, кто их видит. По крайней мере в детстве, когда ему снились сны, он в них присутствовал сам. А нынешние сновидения были другими. Как и в ночь перед разговором со Стайроном, это были просто какие-то фрагменты чужих жизней.
Один раз Артур увидел просто игру детей на улице. Несколько малышей от трех до шести лет бегали друг за другом в парке. Еще сон показал ему девушку, которая, видимо, училась. Она сидела за столом, на котором был установлен рабочий экран, и что-то читала, изредка делая пометки.
Каждое утро Артур просыпался в недоумении. Эти сны не тревожили его, не доставляли ему никакого дискомфорта. Они не были похожи на те сновидения, которые преследовали его последние несколько лет. Неужели Стайрон был прав, и Артур просто видел чье-то будущее?
С каждым днем Артур все менее скептично относился к истории,
Когда Артур привел свой файтер в стартовый ангар и вылез из кабины, от его обычной подавленности не было и следа. Он хотел поговорить с контрразведчиком как можно быстрее. Артур шлепал по коридору босыми ногами, оставляя за собой влажные следы. После душа он почти не вытирался, так сильно он спешил к Стайрону. Обувь перед вылетом он по традиции оставил в каюте и теперь шел по станции босиком.
У каюты контрразведчика Артур не стал включать терминал и извещать о своем желании побеседовать. Он был уверен, что Стайрон его уже ждет. Когда Артур прижал ладонь к замку, и дверь офиса Стайрона тут же открылась, пилот убедился, что был прав в своих расчетах. Сам контрразведчик, улыбаясь, сидел за своим столом.
— Сок будешь? — спросил Стайрон вместо приветствия.
Артур прошел к столу и сел в уже заранее приготовленное для него кресло.
— Вы все знали, — сказал он Стайрону, игнорируя заданный им вопрос.
— Конечно, знал, — пожал плечами контрразведчик. — Я и не скрывал этого. Более того, я рассказал тебе, откуда я знаю о том, что случится сегодня.
— Я могу предположить, что вы знали заранее об атаке внешних, но не предупредили никого, — рассуждал Артур. — В конце концов, разведка Федерации могла получить эти данные, а потом передать их сюда. Вы можете знать, что сейчас наш флот готовит прорыв блокады, и через несколько часов корабли подойдут к станции «Феллоу». Но вы точно не могли знать, что я сегодня собью пять файтеров. Это просто нельзя подстроить. Бой был настоящим, в полную силу. Никто не мог предугадать, как он будет развиваться.
— И каков же твой вывод? — спросил Стайрон.
— Я логичный человек, — пожал плечами Артур. — Угадать количество сбитых файтеров очень трудно. Скорее всего вы были правы с вашей историей про предвидение.
— Угадать сложно, но это вероятно, верно?
— Да, вероятность не нулевая, — согласился пилот.
— Значит, тебя убедило что-то еще?
— Сны, — чуть помолчав, ответил Артур. — Меня преследуют яркие и детальные сны.
— Привыкай, — усмехнулся Стайрон. — Другие сновидцы говорят, что сны о будущем приходят каждую ночь.
Артур замолчал, внимательно глядя на Стайрона.
— У тебя должно быть много вопросов, — прервал наконец молчание контрразведчик.
Пока Артур собирался с мыслями, Стайрон снова достал компактный помехопостановщик и активировал его.
— Ладно, начнем по очереди, — сказал Артур. — Откуда вы узнали, что произойдет сегодня?
— Можно обращаться на «ты», Артур, — ответил Стайрон. — На самом деле все очень просто. Ты ведь не единственный сновидец. Один из вас смог увидеть то, что произойдет сегодня, а потом эту информацию передали мне. Собственно, я ее и запросил. Мне надо было иметь что-то, чем можно тебя убедить.