Будущее общество
Шрифт:
Кто может предсказать, где и когда начнется эта война? Величайшие социальные несправедливости творятся, видимо не вызывая протеста толпы, и рядом с этим какой-нибудь пустяк способен зажечь всеобщий пожар.
Конечно, может случиться, и наверно даже случится, что движение будет подавляться прежде, чем рабочие окрестных местностей присоединятся к восставшим; но в области идей, как в физике, сила не теряется; сотрясение передается всем тем, кто страдает от тех же причин, что и восставшие, и стремится к одной с ними цели.
Пример заразителен, и идеи, как бы носясь в воздухе, передаются быстро. Бывают моменты, когда напряженность положения событий увлекает отдельных личностей, помимо их воли, в общем урагане. Одни и те
В настоящий момент мир можно сравнить с площадью, уставленной фейерверком, где, смотря по направлению, которое примет первая ракета, или по очереди загорится каждая следующая, или все вместе вспыхнут одновременно; легко может статься, что от первого же толчка нарушится в обществе равновесие, поддерживаемое насильем.
ГЛАВА II.
Революция и Дарвинизм.
Когда Дарвин обнародовал свою теорию „Эволюции”, все оффициальные ученые, видя в ней только ниспровержение догмата о сотворении мира Богом, ополчились против него. Ранее они точно также расправились с Ламарком, но с того времени мысль прогрессировала, умы были подготовлены, и идея „эволюции” устояла против их нападок и получило права гражданства в ученом мире.
В противовес к сказанному, в некоторых сферах усмотрено было в этой теории оправдание современного политического режима и осуждение революционных стремлений пролетариата, оправдание эксплуатации, тяготящей над ним, и „борьба за существование”, „половой подбор”, „эволюция” появились под столь разнообразными приправами, что английский ученый, наверно, не мог признать за воплощение своей идеи ту окрошку, которую ему преподнесли.
Ухватившись за теории продолжателя Ламарка, Гете и Дидро толпа жалких комментаторов вздумала применить теорию „борьбы за существование” к человеческому обществу, расширив ее до пределов, о каких, несомненно, никогда не мечтал сам автор.
„В виду тяжелых условий существования — говорят они — общество естественно разделилось на два класса: на обеспеченных и работников [1] . Земля не производит достаточно, чтобы обеспечить каждому удовлетворение его потребностей, отсюда проистекает борьба, а следовательно имеются победители и побежденные. Правда, побежденные обращаются победителями в рабов, но ведь это естественное последствие борьбы; зато борьба двигает прогресс человеческого рода, побуждая отдельных индивидуумов развивать свои умственные способности, чтобы не исчезнуть с лица земли”.
1
Иные утверждают, что такого разделения нет и что его выдумали социалисты и революционеры. (Прим. автора).
„В доисторические времена — продолжают они — победитель поедал побежденного; в настоящее время он заставляет его трудиться на пользу общества и приумножать богатства на пользу ему, следовательно, прогресс — несомненен; к сожалению, условия жизни так тяжелы, средства существования так ограничены, что нет возможности удовлетворить потребности всех; необходимо, чтобы одни согласились отказывать себе в удовлетворении; таков естественный закон. Удовлетворение потребностей в полном об'еме приходится на долю небольшого числа избранников, которые являются наиболее одаренными, наиболее способными уже потому, что они — победители”.
„Конечно, очень жаль, что борьба уносит столько жертв, и общество должно быть реформировано, но это дело времени и будет результатом эволюции человечества. Пусть те, кто сильнее и одареннее, прокладывают себе дорогу в
Жестокий эгоизм буржуазии особенно откровенно обрисовывается в нижеследующих строках, так часто цитируемых ея представителями: „Земля уже распределена, и человек, рождающийся на свет, если у его родителей нет средств прокормить его, или обществу не нужен его труд, не имеет ни малейшего права требовать своей доли пропитания; такой человек действительно лишний на земле. На великом пиру природы не приготовлено для него прибора. Природа велит ему уходить прочь, и немедленно сама приводит свой приговор в исполнение. Там, где природа приняла на себя обязанности приказывать и карать, было бы безумием итти ей наперекор, а потому, пусть этот человек подвергнется каре, к которой он приговорен природою за то, что он неимущий!!! Пусть он поймет, что он и его семья осуждены природою, и что если он и его семья не умирают от голода, то этим они единственно обязаны какому-нибудь милосердному благодетелю, который, помогая им, совершает преступление против законов природы” (Мальтус, О народонаселении).
Как видите, признание откровенно и угроза очень категорична: „Бедняк не имеет права жить! Если ему удастся кормиться крохами от щедрот общественной или частной благотворительности, то и за ото пусть благодарит господ!
Рабочие! когда, вынужденные безработицей, вы прибегаете к закладам и мелким займам, не забывайте, что вы не имеете права жить, если у вас нет сбережений! Не надоедайте же своим „правом на существование”, и не кричите об нем громко; берегитесь! Вам сумеют напомнить, что родиться неимущим — преступление, и что если вы существуете, то единственно благодаря снисходительности имущих классов!
Не забывайте, рабочие, вы, которые в старости умираете от голода, истратив силы на производство богатств, долженствующих увеличить сумму наслаждений ваших эксплуататоров, что преступно родиться от неимущих родителей, и не суметь в течении жизни скопить денег на старость. Будьте довольны уж тем, что сострадательным благодетелям угодно было, пока у вас были силы, пользоваться вашими услугами для того, чтобы пустить в обращение свои капиталы, которые, без вас, не приносили бы им дохода: теперь, когда вы калеки и ни на что не годитесь, уходите прочь; вы мешаете движению: ничего для вас больше сделать нельзя”.
Вышеуказанное признание не единично. Послушаем еще: „Дарвинизм ничего общего не имеет с социализмом. Если можно ему приписать какую-либо политическую тенденцию, то разве только аристократическую, ибо теория „подбора” учит, что в человечестве точно также, как в море растений и животных, везде и всегда только очень ничтожное меньшинство привиллегированных развивается и живет полной жизнью, огромное же большинство чахнет и раньше или позже погибает. Жестокая борьба за существование царствует повсюду, и только избранное небольшое число сильнейших и способнейших в состоянии победоносно выдержать конкурренцию; большинство же в силу необходимости должно погибнуть”. (Цитата из Геккеля в „Darwinisme social” Готье).
На этот раз, нищие и голодные, с вами не церемонятся: развитие буржуазии роковым образом влечет за собою гибель пролетариев, если не всего пролетариата; каждое новое наслаждение, приносимое наукою в дар буржуазии, соответствует новому страданию для рабочего класса. Чтобы существование буржуазии было обеспечено, необходимо приковать пролетариат на веки к ярму, под которым она его держит. Так говорит ученый буржуа Геккель, вероятно, понимающий то, что говорит, ибо на то он ученый.
Разве не возмутительны претензии буржуазии на превосходство! Ведь единственное их превосходство состоит в том, что они появились на свет после своих отцов, среди роскоши, с капиталами, обладая всеми средствами, необходимыми для развития, с одной только заботой: жить и наслаждаться!