Будущие, или У мечты нет преград

Серганова Татьяна Юрьевна

— Очень сильно не нравишься. Если ты думаешь, что своей речью смогла что-то изменить, то ошиблась. Поверь, я бы много отдала, чтобы не видеть тебя, Одетт-арин.

Она замолчала, ожидая моей реакции. Пришлось отвечать. Все так же почтительно и смиренно.

— Я понимаю, Ваше Высочество. И мне жаль, что вам приходится терпеть мою персону радом с собой.

Нахмурилась и недовольно поджала полные губы.

Ждала иной реакции от вредной Корвил? Возможно. Но я сегодня не была настроена на словесные баталии и скандальные сцены.

— И

я не простила вмешательства в свои планы! — выкрикнула она раздраженно. — Но вынуждена признать, твоя идея… предложение, что ты высказала вчера. В этом что-то есть. Я не смирилась со своим будущим и совершенно не рада тому, что мать отсылает меня в чужую страну, но постараюсь взять из этого лучшее. Ты мне в этом поможешь. Хочу предупредить сразу, попытаешься обмануть или выставить на посмешище… — В глазах сверкнул кровожадный огонек. — Я сама тебя убью. Собственными руками. Есть способы достать даже искрящую. И ты об этом знаешь.

Я даже вздрогнула от этого обещания, которое больше походило на угрозу. Впрочем, так оно и было.

— Знаю.

— Что ж. — Девушка ловко вскочила с подушек, заставив меня шагнуть в сторону. — Я готова. Начинай.

— Прямо сейчас? — на всякий случай уточнила я, немного растерявшись. Всего на пару секунд.

Если честно, я особо не верила, что мои слова достигнут ее ушей, и она прислушается к совету. Я ожидала противостояния, истерики, швыряния предметов. Принцесса Петрея пользовалась довольно противоречивой славой, которую всячески поддерживала, открыто конфликтуя с матерью и сестрами.

Ох, как это было знакомо. Может, и с ней не все так однозначно, как может показаться на первый и даже второй взгляд?

— А чего тянуть? — еще более раздраженно спросила девушка и неловко заправила волосы за ушко. Кажется, кто-то нервничал и пытался скрыть это за излишней бравадой. — Времени у нас не так много, а работы навалом. Ну же, Корвил, очнись. Ты такая сонная.

Еще бы. После всех приключений и сна в пару часов, удивительно, что я вообще стояла на ногах. Бодрящее заклинание помогало мало и злоупотреблять им не стоило. Я предпочитала растягивать его на целый день, а не использовать все целиком, чтобы потом к вечеру упасть без ног.

— Я полностью в вашем распоряжении, Ваше Высочество, — подавив зевок, ответила ей.

Петрея оказалась способной ученицей, дотошной и нетерпеливой. Удивительно, но мне нравилось ей рассказывать. Слушательница из принцессы вышла гораздо лучше меня и впитывала все как губка. Она не была пассивной и безучастной (признаюсь, первое время я боялась именно этого), задавая вопросы и иной раз углубляясь в такие дебри, что ставила в тупик, заставляя копаться в памяти, пытаясь вспомнить то, что давно забыто. И это тоже было интересно, будило азарт.

Вместо ожидаемых пары часов в день, Петрея полностью завладела моим временем. Из-за этого я даже была вынуждена ночевать во дворце.

С одной стороны, это меня радовало.

Никаких незваных гостей. Можно запереться и исчезнуть для всего мира и от одного лорда, в частности. Я не хотела встречаться с Алисетом снова. Наедине. За эти пару дней мы пересекались и сталкивались в коридорах дворца, во время званных обедов/ужинов. Невозможно не встречаться, особенно, когда от нас зависела безопасность принцессы. Но это происходило не наедине. Я не понимала, чего он хочет. Его последняя фраза, сказанная тем ранним утром, не давала покоя все эти дни, заставляя думать о том, что поднимать из прошлого не хотелось.

А с другой, я оказалась практически отрезанной от следствия и происходящего. Единственное, что мне удалось узнать, это то, что Арчер начал говорить, но ничего толком не сообщил. О том, кто такой маравиец, он не знал, тот сам его нашел и предложил авантюру, обещая за это очень и очень крупную сумму денег. Увидев ее в записке, я не смогла удержаться от удивленного вздоха. Да, соблазн был очень велик. Мотивы не известны.

«Будь осторожна, Одетт. Арчер говорит, что маравиец очень интересовался тобой, расспрашивал», — этими словами заканчивалось последнее сообщение Кроста.

Мной? Интересовался? Сангир?

Распылив записку и стряхнув остатки пепла, я замерла, невидящим взглядом уставившись в окно.

Интересно, почему? To, что мы уже встречались во время практики, не могло быть причиной. Из нашей связки на Террико был еще Дитер. Или к нему тоже приходил? Нет, старый друг бы сообщил. Или нет? Я ведь ему не сказала.

Узнать это легко. Я знала, когда Дитер приступал к службе и подкараулила его в коридоре в одной из ниш.

— Одетт, бездна! — выдохнул он, когда я бесшумно зашла со спины и приобняла его.

— Я ведь мог и ударить.

Развернулся. Улыбка совершенно не вязалась со словами и тоном. Он был рад. И я тоже рада. Даже не подозревала, что могла так соскучиться.

— Не ударишь, ты ведь чувствуешь меня.

— Чувствую, но подкрадываться все равно не стоит. Искра может и не среагирует на тебя, а про кулак разговора не было.

В этом прелесть связки. За эти месяцы наша пятерка стала одним целым. Мы чуем друг друга, как никто другой, и знаем. Даже спустя год я продолжала улавливать его эмоции — радость и легкую грусть, природу которой не хотела понимать. Могла, но не хотела. Были вещи, которые тревожить не стоило.

— Может хватит угрожать и скажешь, как сильно рад меня видеть? — улыбнулась я в ответ, продолжая обнимать.

Не правильно, не прилично.

Мы стояли в коридоре с нишами с одной стороны и огромными арками, что вели на открытую террасу с другой. Не таясь, на виду у каждого, кто мог пройти мимо и увидеть, как двое искрящих обнимаются.

— Рад, конечно, смуглянка. Но чем вызвана эта встреча?

Мы слишком хорошо знали друг друга, чтоб юлить и прятаться за фальшивыми отговорками.