Буг в огне(Сборник)
Шрифт:
Здесь я встретил комбата майора Н. П. Бирюкова, замполита старшего политрука Горбатова, начальника штаба капитана М. И. Ляпина и секретаря партийного бюро политрука А. И. Лешенко. Все они жили в домах комсостава у крепости и отошли вместе с отступавшими от границы частями.
Отвели участок и нашей группе. В ней были бойцы хозвзвода, младшие командиры складов и штаба батальона. Я их хорошо знал, так как проводил с ними политзанятия. Возглавлять эту группу назначили меня. Все командиры нашего батальона получили свои задания, и я их, за исключением капитана Ляпина, больше не встречал.
Удержаться долго нам не удалось. Фашистские танковые подразделения, поддерживаемые самолетами, ворвались на линию
К вечеру подошли к Кобрину и под прикрытием ночи стали окапываться, а утром 23 июня и эту линию обороны смяли танки и авиация. Снова отходим. Большая часть подразделений — на Минск, меньшая, куда влились и мы, в сторону Пинска. Стычки с передовыми фашистскими подразделениями следовали одна за другой, а под Дрогичином произошел настоящий бой. Нам даже удалось выбить гитлеровцев из населенного пункта (название его уже не помню), но подошедшие на помощь врагу танковые части вновь заставили нас отступить.
С большой благодарностью вспоминаю, как хорошо относилось к советским бойцам и командирам белорусское население. Женщины, мужчины и дети показывали нам безопасные пути, а иногда и сопровождали. Они всегда были готовы покормить кто чем мог, дать хлеба в дорогу.
Моя семья с первых дней оккупации скрывалась у крестьян в деревне Речица. Жизнь была невероятно трудной. От жены я узнал, что оккупанты гоняли жителей на расчистку разрушенных зданий в Брестскую крепость. Под развалинами находили много погибших советских бойцов. Она же мне рассказала о героической гибели в доте у Речицы младших лейтенантов Н. Г. Зимина, П. П. Селезнева, старшины И. Ф. Рехина и 17 воинов из 1-й роты. К югу от крепости оборонялась 2-я рота лейтенанта И. М. Борисова. Доты здесь стояли поодиночке, были недооборудованы. После нескольких часов боя противник блокировал их и подорвал. 3-я рота лейтенанта С. Веселова держалась несколько суток. Еще более стойко сражались воины 16-го и 17-го отдельных пулеметных батальонов.
А. К. Шаньков
Мужество и отвага
Александр Карпович Шаньков
В июне 1941 года — младший лейтенант, командир взвода. Почти двое суток под его командованием гарнизон дота отражал натиск превосходящих сил врага.
Награжден орденом Красной Звезды и двумя медалями.
Член КПСС.
В настоящее время живет и работает в Бресте.
В нашей роте было 6 построенных и относительно готовых к бою огневых точек. Их возглавляли младшие лейтенанты П. И. Москвин, А. Я. Орехов, И. Т. Глинин, Н. И. Мишуренков, Ш. Я. Левит и я. Кроме того, в бою участвовали еще два недостроенных дота. Одним из них руководил лейтенант А. Е. Собакин. Наши позиции размещались у селения Орля.
Хорошо помню свой дот. Он имел два каземата. В каждом по 76-миллиметровой пушке, спаренной с пулеметом. У обеих входных дверей — по бойнице для ручного пулемета. Но ручных пулеметов у нас не было. Их в ходе боев принесли со склада роты. Взвод, составлявший гарнизон дота, имел три отделения — по одному на орудие и пулемет, третье отделение должно было обслуживать ручные пулеметы.
Почти весь апрель 1941 года личный состав неотлучно находился в дотах. Оружие очистили от зимней смазки, в сооружения завезли боеприпасы и продовольствие. В начале мая бойцов вновь поселили в казарме примерно в километре от сооружений, командиры вернулись к семьям.
С нападением гитлеровцев доты пришлось занимать под огнем. Это вызвало большие потери. Из 18 солдат и сержантов моего взвода в дот пробрались только 5, потом прибежали еще 3 пограничника. Один
Защитники нашей роты держались стойко. Особенно упорно обстреливались доты младших лейтенантов Москвина, Орехова, Глинина. Противник применил зажигательные снаряды. Начались пожары, так как маскировка была сухая.
Командир роты лейтенант С. И. Веселов погиб к исходу второго дня. Выйдя из дота, он пытался разведать обстановку. Около 18.00 23 июня был захвачен и мой дот. У нас почти не осталось боеприпасов, взять их было негде. Склад взлетел на воздух еще 22 июня. От попадания снаряда вышла из строя командирская рубка. После взрыва, буквально оглушившего нас, замолчал левый капонир. Раненый красноармеец Ф. А. Чиж выскакивал с ручным пулеметом и бил по врагу. Чудом остался в живых Федор Артемович. Оборонительные сооружения, занимаемые ротой, из-за своей малочисленности не прикрывали друг друга огнем. Используя это, вражеская пехота и саперы подобрались к самому доту, начали забрасывать связками гранат, заливать горючими веществами. Через вентиляционные отверстия в дот проникали газы.
Я получил 4 ранения в руку, в ногу и грудь. Пограничники были ранены и вскоре скончались. Меня же гитлеровцы вытянули наружу и вместе с другими тяжелоранеными бросили сначала в лагерь Бяла-Подляска, а потом в Южный городок. Врач Маховенко сделал мне перевязку и наложил на руку гипс.
Однажды в лагере ко мне подошел человек, в котором я узнал полкового комиссара И. Г. Чепиженко. Я слышал, что он был тяжело ранен и в бессознательном состоянии пленен. Чепиженко упорно готовил побег. Я слезно молил взять с собой, но… выбираться надо было через теплофикационный тоннель — тут и здоровый не всякий справится. Мне же только за день до побега сняли гипс, но от лагерного «питания» кости не срослись. В ту же ночь Чепиженко с группой из 13 человек бежал. Видел я в лагере Бяла-Подляска и младшего лейтенанта А. В. Еськова [14] . Мы вместе с ним кончили курсы младших лейтенантов, но он служил в 17-м батальоне. Я был «хорош» — он еще «лучше»: ранен в ногу, на лице и руках сплошные ожоги, в сильнейшей степени истощен.
14
О подвиге младшего лейтенанта А. В. Еськова см. ниже.
После войны от своей жены Ольги Борисовны я узнал о дальнейшем ходе борьбы на позициях нашей роты и о судьбах многих близких и дорогих мне людей.
— В некоторых точках, — рассказала она, — наши ожесточенно отстреливались дня три. Немцы блокировали доты. Бойцы стояли в полном смысле слова насмерть. После боев, когда вокруг стихло, мы, группа женщин, обошли точки, в которых сражались мужья. Все было разворочено, вокруг лежали убитые. У одной точки 12, у другой 18 человек. У двух дотов среди погибших мы увидели младших лейтенантов Мишуренкова и Орехова. Трупы своих солдат гитлеровцы убрали. Наших воинов, когда удавалось, хоронили мы.
Многоамбразурный дот возле хутора осадника Кривицкого держался трое суток. Он не был вооружен и оборудован. Оборонялись в нем бойцы нашей роты, строители, пограничники. Они имели лишь личное оружие — винтовки, карабины да несколько ручных пулеметов. В последний день противник выпустил по доту от 150 до 200 снарядов, применил дымовые и газовые шашки. Фамилия лейтенанта, который возглавил этот гарнизон, к сожалению, неизвестна.
Отважно бился гарнизон дота младшего лейтенанта И. Т. Глинина, расположенного в урочище Козеньских.