Бухта надежды. Свой выбор
Шрифт:
В общем, Виктор несколько часов был плотно занят, сам того не осознавая подсознательно отодвигая неприятный момент. Но все же все дела были улажены, из штаба пришло распоряжение – разместить отряд Митрофанова на отдых, являясь плохо завуалированным намеком, что узнавшему слишком много лишнего капитану лучше пока погостить. Но если сказать по правде – никто из его отряда не возражал. Люди настолько вымотались, что новости о предоставленных койках обрадовались как второму пришествию.
Разместив приятеля сотоварищи на постой, Виктор отправился домой. Он бы и сам сейчас с удовольствием принял душ, а лучше бы в баньке попарился, да залег бы спать, как медведь в берлогу. Но перед тем не плохо было бы постираться
Зайдя во двор, Виктор первым делом поспешил к стоявшей близ летнего душа «буржуйке», позволявшей относительно быстро нагревать воду в оцинкованных ведрах. Проверил, не потухли ли в ней угли, о которых к счастью не забыли, подкинул в топку несколько тонких щепок, которые тут же охватило вспыхнувшее пламя. А после этого добавил поленья потолще, хранившиеся так же неподалеку. Новое время диктовало новые правила.
Баня на огороженной высоким каменным забором территории имелась, правда, там было что-то с дымоходом – то ли прочистить его надо было, то ли еще что. Нужно было разобраться. Да вот со свободным временем были проблемы, но Виктор твердо решил по максимуму обустроить быт себе и своим коллегам. Жить здесь теперь придется долго, поэтому хотелось бы жить с максимальным комфортом. А баня была бы неплохим подспорьем в части личной гигиены, ведь в летнем душе принимать водные процедуры было ой как неудобно, не смотря на попытку его утеплить и заделать щели меж досок.
И только после того, как он убедился, что поленья тоже загорелись, капитан направился к дому. Преодолев с десяток ступеней, ведущих на крыльцо буквально в три прыжка, Никитин зашел в дом, прислушался, определив по голосам, куда нужно двигаться.
Виктор практически бесшумно вошел на кухню, разделенную перегородкой на две зоны: обеденную с большим диваном и креслами, стоящими вокруг такого же огромного стола, и зону приготовления пищи. Он не старался это сделать специально, просто так получилось. Кухня, весьма стильная и дорого отделанная (все же бывшие жильцы были люди не из бедных) сейчас напоминала поле битвы после мамаева нашествия – хозяйничавшей на ней Евдокии во всю меру своих сил помогала мелкая Каринка. Девчушка, стоя на табурете возле обеденного стола, усердно лепила куличики из теста, не забывая растирать муку рукавом по столешнице, а после так же усердно чесать нос тем же рукавом, отчего вся мордашка была припудрена мукой.
Тяжелые портьеры были откинуты в стороны, позволяя дневному свету проникнуть в помещение – электричество все же старались экономить. Монтаж ветряков все еще продолжался, и командование гарнизона настоятельно просило не перегружать силовые линии из-за недостатка квалифицированных кадров, способных эти самые линии ремонтировать.
В углу на кронштейнах висел уже бесполезный телевизор, а на столешнице новенькой кухни так же стояли нетронутыми разнообразное электрооборудование, которое последние недели не использовались.
– Так, Каринка, давай сюда тесто… - скомандовала Евдокия, которая сперва как-то в штыки восприняла появление этой сироты в их общем доме, но как-то быстро смирилась, с удовольствием исполняя роль бабушки. – Вот ты чумазик!
– Чумазик! – повторила девчонка и громко расхохоталась, отчего на чумазых щечках заиграли прелестные ямочки. Виктор даже невольно улыбнулся. «Нет, Аня молодец, что взяла эту малышку к нам. Все же дети – это прекрасно,» - подумал капитан и вновь вспомнил о своем сыне, отчего вновь стало грустно. Но к удивлению Никитина, жгущее чувство горя, сменилось какой-то меланхолией и тоской, сравнимой с тоской по ушедшей юности. Вроде как и жалеешь, что ушло, но понимаешь, что уже ничего поделать нельзя и приходится жить дальше.
Но следовало выполнить то, зачем он сюда пришел.
– Евдокия Антоновна… - Ком стал поперек горла так, что Виктор дальше и слова вымолвить не мог.
– А… Виктор Иванович, - женщина оторвалась от теста и вопросительно взглянула на мужчину. – Уже через час ужинать будем – мы как раз закончим. Да, помощница?
– Да! – поддакнула девчонка и радостно шмякнула тесто на стол, от чего мука разлетелась во все стороны. Пару дней назад удалось наткнуться на продовольственный склад одной фирмочки, что занималась мелкооптовыми продажами. Среди подпортившейся от нарушения температурного режима хранения молочки нашлась целая паллета упаковок с яйцами, которые в холодном неотапливаемом помещении вполне сносно сохранились. Евдокия, конечно, скептически скривилась и посоветовала все же перед употреблением проверять сей продукт на качество, как минимум при помощи обоняния.
– Так что командуйте всем часовую готовность, - добавила Евдокия, с укоризной, но по-доброму глядя на девчонку, не сказав ей и слова.
– Да… - рассеянно кивнул Виктор, не зная, как приступить к самому главному. – Я вот что…
На просторную кухню ураганом влетела светлокосая девчонка в кислотно-оранжевой дутой куртке и, схватив ложкой начинку для пирогов, тут же отправила ту в рот, чем тут же заслужила недовольный взгляд матери.
– Василиса! Сколько раз я тебе говорила не хватать со стола?
– Но мам… - заканючила та. – Карина вон измазалась вся и ничего.
– Никаких мам, - Евдокия Антоновна покосилась на Никитина, чувствуя неудобство за поведение дочери и необходимость выносить воспитательный процесс на показ. – У тебя совесть есть? Ей три года всего-то. И вообще, Каринка мне помогает. Вот сделаем, приготовим, тогда и будем есть. Все вместе… Вон, и Сережка уже вернулся. Да, Виктор Иванович?
– Д-да… - только и смог кивнуть Виктор.
Не мог он сейчас вот так… С бухты-барахты объявить такую новость. Евдокия Антоновна потеряла к нему всяческий интерес, вновь занявшись тестом, а Виктор, ощущая себя последним трусом, развернулся и направился к выходу.
С моря подул ветер. Стоя на крыльце, Никитин чувствовал, как холодный весенний воздух освежал лицо, немного приведя мысли в порядок, помогая тем самым подобрать слова для предстоящего разговора. Тело лейтенанта пока было в местном морге, где его должны были подготовить к погребению. Парни, вернувшиеся с поникшими лицами, предпочли засесть в отделе, делая вид, что подключают к компьютерам раздобытые жесткие диски и просматривают уже не актуальную картотеку, а на самом деле подобным образом постарались избежать предстоящего разговора. Ну да и не их это дело. Друзей у Паркова не было, так приятельствовал с остальными, но вот того человека, кого можно было бы назвать другом у него так и не появилось, поэтому принести горестную весть семье погибшего предстояло Виктору. И с чем он уже не справился…
– Виктор Иванович, вечер добрый, - испугал своим неожиданным появлением Парков-старший. Виктор кивнул и на автомате пожал руку. – Вы уже вернулись? А где мой обалдуй?
– Мне нужно с вами поговорить, - выпалил на одном дыхании Виктор.
Наверное, отец Сергея и без слов понял, что что-то случилось. По глазам ли или по интонации, или сердце отцовское подсказало… Виктор не знал.
– Мы на задании были… Вы знаете… Только вернулись.
– Капитан как мог подбирал слова, чтобы… Чтобы что? Выгородить себя? Нет! Это глупость. Тогда зачем? Не проще ли было бы сухо сообщить о гибели Сереги и не мучить ни себя, ни его родителей? Но Виктор не смог бы так, ведь он сам прочувствовал боль потери еще не так давно.