Букет фиалок

Грант Терри

Энн отвернулась к окну, задумчиво глядя куда-то вдаль.

— То, что сейчас происходит с Кэй, напоминает мне события пятилетней давности, которые погубили очень близкого мне человека, а потом и меня… меня прежнюю. Ту, какой я была тогда… — тихо сказала она. — У меня есть старшая сестра, Люси. Много лет назад она жестоко поплатилась за такую вот любовь, которая сейчас мучает Кэй. Она буквально бредила одним парнем, вместе с которым училась в школе. Они начали встречаться, но продолжалось это недолго. Он женился на другой, и Люси просто обезумела… Начала пить, принимать наркотики. Однажды даже пыталась покончить с собой… А потом вдруг заявила, что выходит замуж. За водителя автобуса, на котором каждый день ездила на работу.

Я в то время училась в университете, на факультете психологии… Сами понимаете, студенческая жизнь, вечеринки, развлечения… Мне было просто не до Люси, и я решила, что новость о замужестве — это только шутка. Но нет, она говорила серьезно. Через несколько недель после этого разговора я узнала, что она и вправду вышла замуж. Я сначала удивилась, потом обрадовалась… Думала: ну слава богу, наконец-то она образумится. Не тут-то было… Через полтора года спокойной супружеской жизни Люси снова встретила свою прежнюю любовь и очертя голову бросилась в водоворот бесконечного обмана и измен. А у них с мужем тогда уже был сын… Дэнни… которого отец забрал с собой после развода. Забрал законно, между прочим… Люси сначала все было нипочем, а потом, когда ее любовник опять переметнулся к другой, она вдруг поняла, что осталась совсем одна. Она стала навещать Дэнни, упрашивать мужа вернуть его ей… Но тот даже слушать ничего не хотел, да и сам Дэнни не горел желанием уходить от отца к чужой женщине, которой она для него по сути и являлась. И вот тогда Люси обезумела уже по-настоящему. Виски и наркотики стали ее единственными друзьями и спутниками жизни. Она ни с кем не разговаривала, никого не хотела видеть, в том числе и меня. Пока я думала, как ей помочь, она угодила в психушку. Тяжелый нервный срыв, как сказали мне врачи. И оказались правы… Настолько тяжелый, что длится до сих пор и, судя по всему, не закончится уже никогда. — Энн помолчала. — Я с тех пор очень изменилась. Бросила психологию, вернее поменяла ее на другую… На психологию лихой мотоциклистки, — невесело усмехнувшись, закончила она свой рассказ. — Не знаю, хорошо это или плохо, но тот кошмар, который довелось пережить Люси, сделал меня другой. Наверное, потому, что я до сих пор виню в этом себя, ведь я так и не смогла ей помочь. Но Кэй обязательно помогу… во что бы то ни стало… и ради этого одобрю любой ваш план, даже если он может показаться кому-то полным безумием. Как и все происходящее сегодня…

Кэй еще раз провела тонкой кисточкой по извилистой линии, напоминающей убегающий вдаль ручеек, которая как бы разделяла ее картину на две полвины. На левой был изображен средневековый аристократ, собирающийся отправиться в путь с поджидавшей его в карете дамой в пышном голубом платье. На правой — ее современник, молодой парень, собирающийся установить новый рекорд на ярко-красной гоночной машине, техническое состояние которой проверяет стройная блондинка в таком же ярко-красном комбинезоне. А точно посредине извилистой линии стоит одинокий человек. Левая сторона его внешнего облика точно соответствует прошлым векам, а правая — веку нынешнему. И на обеих половинах его лица выражение растерянности. Он не знает, какую эпоху выбрать.

— А какой век выбрала бы ты? — спросил Ласло, остановившись у нее за спиной.

Кэй улыбнулась.

— Тот, в котором согласился бы жить ты. Потому что без тебя мне было бы скучно в любом веке.

— А если бы можно было выбирать между мною и другим мужчиной, который умнее и талантливее меня, с которым тебе было бы интереснее, чем со мной? Что бы ты сказала тогда?

Кэй медленно повернулась к нему и, улыбнувшись одними глазами, спросила:

— А ты разве не знаешь? По-моему, я сделала этот выбор еще два года назад. — Она окинула Ласло испытующим взглядом. — Или ты не уверен в том, что это выбор навсегда?

Ласло прошелся по маленькой светлой комнате, стены которой были сплошь

увешаны картинами. Остановившись напротив одной из них, с изображением вечернего проспекта, залитого яркими огнями рекламы, по которому катили разноцветные экипажи с лакеями на запятках, он с наигранной шутливостью ответил:

— Я уверен только в том, что сегодня мне придется целый день провести в магазине, потому что ты усиленно готовишься к выставке. А вечер по той же причине посвятить общению с самым несговорчивым, ворчливым и лживым нашим поставщиком.

— А вот и нет! — весело возразила Кэй и, подбежав к Ласло, чмокнула его в щеку. — Вот и не угадал! Все будет совсем не так. В магазин сегодня иду я, потому что последняя картина для выставки как раз закончена. Ну и еще потому, что я ужасно соскучилась по запаху цветов. У нас дома их тоже полно, но это совсем не то… В магазине их запахи смешиваются в такой пьянящий коктейль, что им можно заменить бочонок вина.

— Интересное наблюдение, — усмехнулся Ласло. — Даже как-то страшно отпускать тебя одну… Вдруг и правда захмелеешь к вечеру так, что забудешь обо всем на свете? Кстати о вечере. В шесть часов я должен был встретиться с Миклошем, так что…

— Я встречусь с ним сама, — перебила его Кэй. — Со мной он не будет пререкаться. Ну разве что чуть-чуть, по привычке… Но последнее слово останется за мной, и уже завтра самые лучшие, самые роскошные астры и гладиолусы будут только у нас, в «Королеве цветов»!

Кэй, победоносно вздернув подбородок, щелкнула Ласло по носу и, снимая на ходу темную блузу с каплями оранжевой краски на закатанных рукавах, направилась в другую комнату.

— Давно хотел тебя спросить: не жалеешь, что поменяла название магазина?! — прокричал ей вслед Ласло. — Прежнее звучало романтичнее — «Букет фиалок»…

— Я вообще ни о чем не жалею, — появившись в дверях в жемчужно-сером брючном костюме, с улыбкой ответила Кэй. — А вот ты можешь очень сильно пожалеть, что разговариваешь так громко. Роби еще спит…

— Роби? — радостно встрепенулся Ласло. — Так он сегодня не с няней?

— Она отпросилась до вечера. Пока ты забирал мотоцикл из мастерской, мне пришлось вспомнить все колыбельные, какие я только знала. Так что, если не хочешь петь фальцетом до самого вечера, веди себя тихо, как мышка.

— Ради Роби я готов день и ночь заниматься вокалом, — рассмеялся Ласло.

— Только не забудьте сделать обеденный перерыв, — потрепав его по волосам, напомнила Кэй. — Я уже все приготовила, тебе останется только разогреть… Да, чуть не забыла, после встречи с Миклошем мне нужно будет заглянуть в галерею к Алексу, уточнить у администратора дату открытия выставки. Думаю, это ненадолго, часам к восьми уже буду дома.

Кэй несколько раз подряд звонко чмокнула Ласло в щеку и уже направилась было к двери, но он удержал ее, властно схватив за запястье.

— Ты же не собиралась сегодня в галерею, — приглушенно сказал он, окинув ее подозрительным взглядом.

Кэй непринужденно пожала плечами.

— И что с того? Я и в магазин сегодня не собиралась.

— Но все-таки идешь, — недовольно бросил Ласло.

— А что тут такого? — недоуменно откликнулась Кэй. — Раз картина уже закончена, почему бы не сменить обстановку? И потом, я ведь тебе уже сказала, что соскучилась.

— По кому? — лихорадочно выпалил Ласло.

Кэй удивленно вскинула брови, а потом звонко рассмеялась.

— А ты как думаешь? По «Королеве цветов», конечно. Не по Миклошу ведь… По нему и без меня есть кому скучать.

Ласло несколько секунд напряженно вглядывался в улыбающееся лицо жены и наконец еле слышно спросил:

— Ты смотрела сегодня по телевизору «Новости культуры»? Самое начало программы… Смотрела, ведь так? Признайся…

Кэй снова рассмеялась.

— Если бы там пели колыбельные, тогда, конечно, не пропустила бы. А что, сегодняшний выпуск был каким-то особенным?