Букет фрезий
Шрифт:
– Успел, - сразу, без предисловий начал я. И почти физически ощутил, как Ольга облегченно выдохнула. Она-то тоже в положении.
– Я не понимаю, почему. У нас все было хорошо. Правда, она волновалась, вы же детдомовские...
– Это из-за Глеба, - еле слышно ответила девушка. А я в сердцах чуть не выругался. Как я сам об этом не подумал! Я-то просто вычеркнул произошедшее. Затолкал на задворки памяти. Как говорят - что было, то быльем поросло. Это мой ребенок! Наш! И я должен убедить в этом любимую.
Вскоре, как и говорил доктор, Елена
– Руслан?
– прошептала Лена.
– Как ты здесь?
– Нет! Это как ТЫ здесь?
– я был зол. И на жену, и на себя в первую очередь. Что не понял, не заметил в каком она состоянии. Правда, сейчас разговора не получится. Ей надо прийти в себя.
– Ты поспи, я буду здесь. Потом поговорим.
– Ребенок?
– спросила она еле слышно, отводя взгляд.
– С ним все нормально, - ответил я, удовлетворенно отмечая, что это известие принесло ей радость.
Лена уснула, а я сидел и мысленно прокручивал предстоящий разговор. Искал все новые аргументы, и все же, когда любимая проснулась, оказался к этой беседе не готов.
– Попить дашь?
– первым делом попросила Лена. А напившись, начала первая.
– Руслан, я тебя очень люблю, и видеть осуждение в твоих глазах мне очень больно.
– Мне тоже не весело, - я помолчал. И сразу высказал главное: - Ты хотела избавиться от нашего ребенка, зная, как я хочу стать отцом.
– А если отец не ты?
– она напряженно смотрела мне в глаза, и комкавшие одеяло пальцы выдавали ее тревогу.
– Не важно чей головастик оказался самым ловким. В первую очередь, это твой ребенок, в этом же ты не сомневаешься?
– и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: - А значит и мой. Наш.
– Даже если он будет голубоглазым блондином?
– недоверчиво переспросила Лена.
– Даже если он будет зеленоглазым негром, - твердо ответил я.
Елена
Очнулась я в палате. Наверное. Странно, почему я не чувствую никаких изменений в организме? Наверное, где-то должно болеть? Голова тяжелая, но тело легкое. Глаза свинцом налиты, я попробовала их открыть, но получалось с трудом. И первым кого я увидела, оказался Руслан. Как он сюда попал? Как узнал, что я здесь? Как меня нашел? Именно это я у него и спросила. Язык еле ворочался, но муж меня понял. И он был зол. Видела, как сведены его брови, образуя гневную складку, как раздуваются его ноздри, тяжело гоняя воздух, как сжаты кулаки. А про взгляд и говорить нечего.
– Нет! Это как ТЫ здесь?
– прошипел Руслан. Глаза сами закрывались, но не спросить тоже не могла.
– А ребенок?
– я отвела взгляд. Чем я думала, когда пришла в клинику? Когда решилась на такой поступок... Тревога и раскаяние сжало сердце. А когда услышала ответ, испытала облегчение. Не знаю, что дальше будет с нами. Пытаясь хоть как-то собрать мысли, я уснула.
– Руслан, я тебя очень люблю, и видеть осуждение в твоих глазах мне очень больно, - смочив горло начала я. Будь я на его месте, что бы чувствовала? Как поступила? Он и так многим поступился. Сам поверил и меня заставил поверить в то, что в произошедшем с Глебом моей вины не было. А теперь ребенок. И мой поступок никак меня не красит, да и, оглядываясь назад, сейчас не могу сказать, что на меня нашло. Ведь в любом случае это - мой ребенок. Мой! И если Руслан от него откажется... Его можно понять.
– А если отец не ты?
– задавая этот, самый главный вопрос, я даже дыхание затаила в ожидании ответа. И он меня очень удивил.
– Не важно, чей головастик оказался самым ловким. В первую очередь, это твой ребенок, в этом же ты не сомневаешься?
– я кивнула.
– А значит и мой. Наш.
– Даже если он будет голубоглазым блондином?
– переспросила я недоверчиво.
– Даже если он будет зеленоглазым негром, - твердо ответил Руслан.
– Только, пожалуйста, пообещай мне, что больше не будешь принимать опрометчивых решений. Пообещай, что сначала поговоришь со мной.
Он сжал мою руку и внимательно смотрел мне в глаза.
– Я и сама не знаю, что на меня нашло, - почему-то вдруг показалось, что я должна ему объяснить. Хотя бы попытаться.
– Пришла на работу и как затмение какое-то. Ты и так простил мне историю с Глебом...
Но Руслан перебил меня, качая головой.
– Мне нечего было тебе прощать.
– А тут ребенок, вероятно, чужой. И я..., - продолжила я, а слезы сами покатились из глаз.
– А теперь мне страшно, если бы ты не успел...
Руслан лег рядом со мной, устраивая мою голову на свое плечо.
– Не надо, не плачь. Все хорошо, у нас все будет хорошо. Я тебя люблю. Вас, - поправился он.
– И что дальше? Опять ДНК? Не знаю, на каком сроке...
– Никаких тестов не будет. Ребенок наш, вот и все.
Муж перебирал мои волосы, касаясь легкими поцелуями, говорил что-то нежное, ласковое... Я снова заснула. Через несколько часов мы вернулись домой. Еще мне пришлось пережить выговор от Ольги и от Алисы. Хотя Руслан меня защищал даже от подруг. По его настоянию, два дня посидела дома, а после вышла на работу. Муж вернулся в спортивную жизнь, а меня накрыли все радости беременности. Появилась утренняя тошнота, оказалось, что у туалетной воды Руслана противный запах, а уж у его пены для бритья... Я перестала любить то, что любила раньше, и вкусовые пристрастия стали совсем другими... Меня постоянно клонило в сон и хотелось есть. А однажды мы с Ольгой уселись перед вебкой и, переговариваясь по скайпу, ели маринованные огурцы, макая их в кетчуп. Наши мужья немало повеселились за всем этим наблюдая.