Букет нарциссов для Нади

Дукор Ксения

Надя замерла в нескладной позе, пытаясь одновременно оценить ущерб от своей неловкости, сосредоточиться и успокоиться.

– Да, здравствуйте, – постаралась спокойно сказать Надя. Ей казалось, что по ту сторону связи видно, какая она нелепая.

– Я хотел поинтересоваться вашим самочувствием. Жалобы есть? Рана болит?

– Да, немного, но я приняла обезболивающее утром, как вы рекомендовали.

– А отечность?

Надя не разглядывала свою левую руку утром и потому ей пришлось внимательно посмотреть на кончики пальцев, виднеющиеся

из-под складно наложенной повязки.

– По-моему есть немного.

Надя старалась переключиться с волнения на роль пациентки, просто отвечающей на вопросы врача, но внутренний голос отвлекал и нашептывал: «А что это он лично тебе звонит? Разве врачи так делают? Странно, странно…»

– Не переживайте, Надя, отечность после травмы, это нормально. Главное, чтобы не покраснело и не дергало. И чтобы температура не поднималась. Рана у вас чистая, поэтому все быстро заживет. Принимайте препараты.

– Спасибо, доктор, – ответила Надя и больше не знала, что сказать… Возникла неловкая для Нади пауза, которую ей очень хотелось заполнить каким-нибудь вопросом, но в голове был абсолютный вакуум.

– Надя, я жду вас послезавтра на перевязку. Вы помните, куда приходить? – спросил баритон, который, казалось, не испытал неловкости от паузы. Он был спокойный и ровный.

– Да, спасибо.

– До свидания. Жду вас после четырнадцати.

– Хорошо, до свидания, – ответила Надя еле слышно и положила трубку.

Сев в кресло в позе хоккеиста после игры, опершись локтями о колени, Надя сидела и смотрела вокруг себя. Кот обиделся и ушел на диван, брызги кофе с гущей нарисовали на паласе изящный фонтанчик. Хорошо, что чашка не разбилась. Она от кофе-машины, которую ей подарили когда-то родители на день рождения.

– Да что со мной? Дерганая какая-то. А так хорошо день начинался. Ну конечно, это же перед новым годом. Все должно идти наперекосяк, – думала Надя, отправляясь за тряпкой и чистящим средством. – Но все же… Почему этот человек меня так волнует? Ведь не было никаких к тому оснований. Ну правда же, с чего вдруг? У него этих пациентов сотни, он и лиц то не различает. Вспоминает, наверно, только когда в карту смотрит или на больное место, – пыталась приободрить себя Надя, но юмор, как ей казалось, получался какой-то корявый, как и она сама.

Вымыть палас одной рукой не получилось, и Надя бросила эту затею. Оставшиеся два с половиной дня выстраданного больничного девушка решила потратить на безделье. Продлевать не хотелось, на работе было много дел. Она давно не могла себе позволить немного полениться, а очень хотелось. Хотя, лениться не особо получится, так как сессия на носу, а курсовые не сданы.

В доме была тишина. Наде этого и хотелось и нет одновременно. Вроде она устала от шума и суеты, но в то же время было непривычно без рабочего галдежа. Только кот Кирюша иногда нарушал тишину своим кошачьим говорком и бормотал одинокий телевизор, который, казалось, был обижен на невнимание, и потому говорил сам с собой.

В

день визита к врачу настроение было отличное, рука не болела, только надоела повязка и то, что одной рукой ничего невозможно сделать. Пришлось звать Ирку на помощь, чтобы помыть голову. У Ирки был выходной, и она с охотой пришла.

– Ну что, я заказываю номера для всех, Надь? – спросила Ирка про поездку на новый год на турбазу, поливая из душа ей на голову.

– Не знаю, Ир. Может с домашними посидеть? Как-то не хочется ехать одной. Ну в смысле, что вы все парами, а я с котом – засмеялась Надя, но вышло как-то не весело.

– Ты реально кота хочешь взять? – искренне удивилась Ирка.

– Нет конечно. Но куда девать, не знаю. Он такой мамин сынок. Он тут с ума сойдет один.

– Нет, погоди. Сейчас мы его пристроим, – решительно заявила Ирка, набросила на Надину голову полотенце и пошла кому-то звонить.

Через пять минут кот уже имел потенциальное временное пристанище, кормильца и собеседника в виде Иркиного двоюродного брата, большого любителя животных.

– Степа только попросил взять с собой его игрушки, перинку, миску и корм, который он любит, – отрапортовала довольная своими способностями решать проблемы Ирка.

– Ну я не знаю. Кирюша будет в шоке. Чужой дом, чужой человек. Может маме сбагрить?

– Надь, не надо маме, – ответила Ирка и протянула многозначительную паузу со взглядом, говорящим: «ну ты меня понимаешь…». – Вспомни прошлый год. Кот то в порядке, но что ты потом выслушивала?

– Да, – выдохнула Надя. – Пойдем кофейку попьем, и я поеду на перевязку.

– Ага, к хирургу с такими странными глазами, – захихикала Ирка, уже хозяйничая на кухне до того, как Надя успела предложить перекусить.

Надя старалась идти механически и никак не думать о предстоящей встрече. Чтобы себя переключить она проигрывала в голове любимую фортепьянную пьесу, старательно вспоминая нотный текст. И это получилось. Даже руки стали совершать некие движения, похожие то на игру на клавишах, то на дирижёрские па. У входа в больницу суетился народ. Кто-то помогал дойти до входа пациенту на костылях, кто-то, видимо сын, заботливо и медленно, придерживая под локоть, провожал пожилую женщину, девушка тащила сумки перед пожилым мужчиной, участливо повторяя: «пап, не спеши», молодые парни провожали своего забинтованного приятеля, видимо об этом ни капли не сожалея, поскольку их смех разносился по всей территории.

– Да, у всех свои проблемы, – подумала Надя и зашла в корпус.

При входе в коридор отделения было написано «Хирургия». Надя прошла за широкие двери и остановилась, пытаясь сориентироваться, в какую сторону идти. Резво шныряли сестры, более степенным шагом ходили врачи, еще более медленно прогуливались пациенты. Пока Надя не решалась спросить, где кабинет заведующего к ней подскочила мимо проносящаяся симпатичная медсестра и нарочито-строгим голосом спросила:

– Вы к кому, девушка?