Букет незабудок
Шрифт:
Так завершилась сделка. Один оригинал схватил в руки другой оригинал, понянчил его на груди и ушел. Оба ушли, и копий от них не осталось.
Рослая, пышная, похожая, несмотря на свои восемнадцать лет, на усталую буйволицу натурщица посматривала на Ашота сверху вниз.
Ашот на диво-дивное глядит, а в голове одна-единственная мысль:
– Боже, сколько глины уйдет!
Походил вокруг посолонь и противосолонь, и еще раз посолонь. И наконец решился: была-не была, «подходите». И даже сам на занятия привел.
Но
По плану завод должен был сдавать каждый год по пять килограммов отходов серебра, при том, что они получали реальных всего 300 грамм серебра в год. Вопрос: как получить требуемое количество отходов?
Директора завода вызвали за невыполнение плана в Москву. Но что тот мог сказать в свое оправдание. На нет, как говорится, и суда нет. Ан нет, есть суд. Думали и так и эдак, где взять такую прорву драгметалла? Даже если собрать все серебряные ложки, имеющиеся в домах, в лучшем случае удастся обеспечиться на год. А дальше что?
Положение могло спасти только чудо. Делать нечего, пошел тогда несчастный директор завода в винный магазин, купил сколько-то бутылок коньяка, да и направился к своему давнему приятелю, фантасту и по совместительству крупному специалисту по чудесам, Андрею Балабухе чуда клянчить да думу думать.
Думали-думали, на третьей бутылке придумали:
«Поскольку впервые в практике завод освоил метод абсолютно безотходного производства, отходов не может быть в силу особенностей технологического процесса».
В результате заводу выдали премию за безотходное производство и потребовали распространить опыт.
После удачной продажи в 1997 году классической индийской «Камасутры», – не набора поз, как это можно себе вообразить, а приличного академического издания вышедшего в свет в «Издательском доме «Нева», – понадобился книготорговцам европейский аналог. В общем, откуда хочешь возьми, хоть роди, но чтобы была. Собрали коллектив, предъявили пачку денег, хорошую такую. Издатели облизнулись, сказали «сделаем» и сели на телефоны.
В результате получилось вполне себе академическое издание с правильными ссылками, цитатами, иллюстрациями. Напечатали, продали несколько раз. Хороший получился проект. На том бы и конец истории, да… «Недавно мы узнаем, что книжка включена в список петербургского университета, как литературный памятник, – рассказывает Александр Лидин. – Мы порадовались. А потом еще новость. Оказывается Берлинский музей эротики поставил экземпляр «Европейской Камасутры» к своим экспонатам. Мы туда еще не доехали. Но теперь поторопимся».
Однажды жена писателя Андрея Егорова и, кстати, дочь писателя-фантаста Владимира Михайлова, Вера выгуливала французского бульдога Персика. Внезапно ее нагоняет соседка, тоже
– А почему ваш муж, когда я кричу ему: «Персик, Персик!», разворачивается и уходит с ним в другую сторону?
– У меня три предположения. – немного подумав, серьезно отвечает Вера: во-первых, муж всегда гуляет в наушниках и не слышит вас, во-вторых, его зовут не Персик. И в-третьих, может, он просто не хочет с вами гулять?..
– В фильме «Чародеи» персонаж Светина, говорит о такой разновидности домовых как «вагонные», – вешая на стену картину, рассуждает художник Николай Редька. – На конвентах писатели делятся на «комнатных» – тех, что сидят с компаниями по номерам, «барных» – тех, кто соответственно проводят время в барах, и… – он лукаво ухмыляется, смахивая несуществующую пыль с рамы второй картины. – Я же для себя уже давно решил, что лично я отношусь к домовым «коридорным». Потому что все время либо продаю книги и картины в холле, либо брожу по этим самым коридорам.
– Юля! Шведы уезжают! – Звонит Саша Смир. – Мы думали, дня на три приехали, а они в час ночи ту-ту.
– Поняла. Еду! На часах 22.30, часа полтора на дорогу, должна успеть. Встречай у метро, я впотьмах заблужусь и в трех соснах.
Одеваюсь, крашу губы. Косметика еще утренняя, скандинавам потянет. В секретный карман сумки лишнюю тысячу. По любому обратно тачку ловить. А шведы – это хорошо, шведские поэты и бывшие наши издают в Питере свои книжки, вот мы и решили с нашим «Петраэдром» подсуетиться. Мало ли какой совместный проект нарисуется.
Приехала. Без пяти полночь, метро выплевывает последних пассажиров, мигает, переливаясь красками реклама, фонари, ларьки – все светится. От чего мгла делается гуще и беспросветнее. Сашки нет, забавно… набираю его номер.
– Мы тут, близко, уже на переходе. Жди. Только… – его голос на мгновение прерывается, а потом вдруг переходит в поросший густым мхом шепот. – …Только ты того, этого, ну, в общем, надо дать шведам понять, будто бы они нам не очень-то и нужны. Ладно?
Полночь. Зима. Метро закрылось. С деланно-равнодушным видом стою в полутора часах езды от своего дома, на другом конце города, прикидывая в голове, какой, к черту, случайностью приписать мое присутствие в этом месте и в это время? Не иначе, как ветром меня надуло.
То живу, то не живу.
Ставшие тесными джинсы подарила дочке, платье – подруге. Жалко, расстроилась, решила про себя считать, что не растолстела, а просто вещи сели после очередной стирки. Зато бюстгальтер – порадовал, так порадовал!
Аттракцион необыкновенной жадности – так не хотела отдавать фирменную курточку дочке, что похудела в одночасье на целых пять килограмм.
Брат при виде Диньки: Что за жуткая шапка?!
Я (ехидно): Ты подарил.