Букет полыни
Шрифт:
В церкви виконтесса сторговала у одной женщины холщовую сумку и припрятала её под платьем. Приобрела так же простой белый глухой чепец. Покупка не вызвала подозрений - такие надевали под гейбл. Чепцы часто пачкались, так что лишний виконтессе не помешал бы.
Оставался плащ, но Стефания планировала его украсть.
Той же ночью, выждав, пока горничная заснёт, виконтесса тихонько встала, оделась и переложила часть взятых с собой вещей в сумку. Шкатулку с драгоценностями завернула в тряпку и отправила туда же. Потом она завёрнёт их в шаль и привяжет под платьем.
Осторожно, на цыпочках,
Мелкими шажками, чтобы не скрипела лестница, виконтесса спустилась вниз. Заглянув на кухню, стащила накидку хозяйки: она с вечера заприметила, что та валялась на лавке. Старая, засаленная, но как нельзя лучше подходившая купленному чепцу, который носили простолюдинки.
Отомкнув засов, Стефания выскользнула на морозный воздух. Он щипал щёки, забивался под накидку, не гревшую разомлевшее в тепле тело.
Убедившись, что за ней не следят, виконтесса перебежками добралась до конюшни. Для путешествия необходима лошадь, но седлать Стефания не умела, нужен был помощник. Однако будить конюха представлялось ей глупым: он непременно опишет новую одежду виконтессы Сибелг родственникам. Оставалось либо попробовать заседлать самой, либо попросить сделать это на другом постоялом дворе.
Сбрую взяла первую попавшуюся, а седло пришлось искать своё. Оно оказалось тяжёлым, Стефания с трудом закинула его на спину лошади.
Взнуздать кобылу удалось, а оседлать её Стефания не смогла. Так и вывела на улицу.
Было страшно: ночные улицы - не место для прогулок для одинокой женщины, но бог миловал.
Постучавшись на ближайший к выезду из города постоялый двор, Стефания за пару монет сговорилась о решении проблемы с седлом с заспанным мужичком. Теперь её ничего не держало, и она во весь опор понеслась прочь по заснеженной дороге. Стефания догадывалась, что её исчезновение будет истолковано превратно, поползут слухи, но разум твердил, что Сигмурт всё равно избавился бы от ненужной свидетельницы. Она не верила во внезапно вспыхнувшее чувство любви (да и деверь её не изображал), в то, что постель перевесит чувство самосохранения. Свежеиспечённый виконт поиграет с ней, сделает ребёнка (зачем-то да он ему нужен, раз Сигмурт так его добивается), а потом виконтессы Сибелг не станет. Она может угореть, умереть родами, скончаться от чахотки. Нет, Сигмурт её не отравит - не станет рисковать, но у женщины есть столько естественных способ умереть! Стефания не допускала и тени сомнения, что благополучно встретит новый пресветлый праздник.
Деверь обещал отблагодарить её? Были какие-то намёки на женитьбу? Но тогда почему он не сделал предложения? Да и зачем ему жена покойного брата? Сигмурт не дурак, он не женится на вдове, скорее сделает содержанкой. Пожалуй, именно эту благодарность деверь и имел в виду: совместные ночи и некая пенсия.
Видит бог, она бы согласилась побыть его любовницей некоторое время, скопить некую сумму и устроить свою жизнь. Безусловно, подобное поведение противоречило морали и закону божьему, но жизнь научила, что иногда следует поступаться принципами строго воспитания. Но она же избавила от иллюзий.
Дворянин
Мужа убила она, она знала о планах деверя - и после этого Сигмурт позволит ей спокойно умереть в своей постели, окружённой внуками? Зачем ему бояться разоблачения, вечно держать при себе опасного свидетеля, если так просто от него избавиться? А Стефании хотелось жить.
Лошадь, закусывая удила, отчаянно боролась со снегом.
Темнота, густая и чёрная, словно вакса, обнимала одинокую всадницу. Отъехав от города, Стефания начала опасаться сюрпризов ночи. Она жалела, что не прихватила с собой ножа, и не переставала молиться Святой Деве, чтобы та отвела беду. Но, на счастье, ей никто не повстречался до самого утра.
Борясь со сном, Стефания оглядывалась по сторонам в поисках пристанища: необходимо дать отдых себе и лошади. Но мешал страх, подгоняющий вперёд, прочь от Овмена. Она терпела до последнего, пока усталость свинцом не налила веки, а кобыла не сбилась на медленный шаг.
Стефания замечала, что на неё косились, и пришла к выводу, что в причёске и наряде нужно что-то менять. Видимо, дело в том, что замызганная накидка и крестьянский чепец, не вязались с наличием лошади. Но и богато одеваться тоже не следует, хотя бы из соображения безопасности. Поэтому, поразмыслив, решила сменить гардероб, превратившись в горожанку. Заодно и поиски свои усложнит.
Поверхностный сон принёс хоть какое-то облегчение. Поев, Стефания расплатилась за постой и вновь пустилась в дорогу. Планы не изменились: путь лежал в столицу, к сестре. Она теперь в силе, она поможет. Стефания рискнула написать ей, понадеявшись, что письмо вряд ли перехватят. Не подкупит же Сигмурт всех слуг Амати, не перехватит все почтовые повозки! Да и подписываться она не станет, обойдётся без печати. Хлоя же не из тех женщин, что предаст сестру.
Письмо было послано из ближайшего городка, в котором Стефания сменила верхнюю одежду и головной убор. Заплела косы, уложила под старомодный чепец, скрывавший пол-лица; поверх - шапочка с меховой оторочкой. Накидка зелёного сукна, добротная, до пят. В такую закутаешься - и тепло, и фигуры не видно. Тут же, на рынке, прикупила поясной кошель для драгоценностей: воры не дремлют, а без них Стефания быстро осталась без гроша, и так много потратила.
В городе задержалась ровно настолько, сколько нужно было для покупок и отдыха. Переждала тёмное время суток - и снова в седло. Тело ныло и чесалось, но Стефания мужественно терпела. Когда покинет Атвер, тогда и помоется, сменит бельё.
Памятуя прошлые уроки, виконтесса путешествовала одна, старалась не попадаться на глаза и помалкивать. Но дороги выбирала людные: не стоит овчинка выделки, а её жизнь и честь сомнительных путей. Однако избежать неприятностей совсем не удалось: лесная братия вышла на промысел.
Стефания резко натянула поводья, когда дорогу преградили дюжие молодцы. Глаза заметались в поисках укрытия - тщетно, её окружили со всех сторон. Виконтесса в отчаянье рванула в сторону, в лес, но и оттуда донёсся весёлый посвист.