Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне
Шрифт:
По моим понятиям, так и должен был поступить всякий цыган. Однако он этого не сделал. Я, помнится, попросила его в качестве отработки штрафа покосить часть моего участка, что он и делал в течение двух дней без проблем по вечерам. Кстати, сумма штрафа в две тысячи рублей по тем временам составляла почти половину его месячной зарплаты, так что я действительно их выручила из большой неприятности.
Цыгане прожили у нас года два. Рома работал трактористом, Надежда – дояркой, Елисей – пастухом, скотником и вообще разнорабочим, Зоя сидела дома и читала взятые у меня напрокат книги. Она одна из всей семьи умела читать и читала в огромных количествах (три-четыре толстые книги одолевала за неделю). Предпочитала детективы и «про любовь». На первые же семейные заработки для нее был куплен
За время пребывания в нашей деревне с нашими цыганами все время случались всякие интересные истории – они были прямо-таки источником всевозможных событий. О некоторых из них я расскажу.
О том, как Елисей заблудился в лесу
Это произошло почти сразу после их появления в деревне. Елисей был назначен пастухом. Выпас скота обычно у нас происходит следующим образом: коров выгоняют за околицу в перелесок, и они там свободно бродят. Пастух, конечно, должен за ними следить, но сплошь да рядом он спит в тенечке или собирает грибы, короче, отвлекается на посторонние дела. Когда наступает время гнать коров на дойку, он их собирает, и тут выясняется, что одна корова потерялась.
Так было и в тот раз. Искать пропавшую корову, разумеется, должен был тот же пастух.
Елисей пошел в лес искать корову и пропал. Его не было и на следующий день. Деревня слегка забеспокоилась, были предприняты некоторые усилия по поискам (корова, кстати, сама вернулась в тот же день). Поиски осуществлялись так: Моркунов на лошади объехал ближайшие перелески и отправил Рому тоже в лес «покричать».
А леса, надо сказать, у нас дикие и глухие. Можно взглянуть еще раз на спутниковый снимок, который был приведен в начале книги, и сопоставить зеленую площадь лесов с бледными пятнышками «проплешин» вблизи деревень и редких дорог. Зеленая чаща представляет собой череду песчаных сопок, поросших соснами, с заболоченными низинами, где по пояс малина и частый ольшаник. Тропинки кое-где есть, но только опытный глаз может кое-как отличить тропинку от нетропинки, и то, если ты уже стоишь на этой самой тропинке, смотришь вдоль нее и твердо знаешь, что чуть-чуть примятая трава – это тропинка и есть.
Человек на лесной тропинке. Эту лесную тропинку можно считать «хорошо заметной». Большинство других заметны гораздо хуже.
Если, скажем, ты пересекаешь тропинку поперек, выбирая путь по лесу наугад, то девяносто девять процентов вероятности, что ты ее просто не заметишь – сделаешь очередной шаг через эту чуть-чуть примятую траву, и даже в голову не придет, что она чем-то отличается от травы и кустов вокруг. Так что заблудиться очень легко, особенно для нового человека, который плохо ориентируется и не сможет сообразить, где должно быть озеро, как примерно расположены деревни, где наибольший шанс выйти не на еле заметную тропку, а на широкую наезженную трактором дорогу.
Например, на дорогу из Булавино в Криново, по которой все-таки пару раз за сезон трактор проходит. Кроме того, можно ориентироваться на шум моторов, который может доноситься с озера и указывает на то, что вот-вот ты выйдешь к воде. А уж по берегу-то грех не добраться, куда тебе нужно, – все деревни в основном стоят на озере.
Но все равно люди в лесах иногда пропадают, даже местные. Например, лет пятнадцать-двадцать назад в Криново была одна бабка, которая была любительницей ходить по грибы-ягоды. Ходила всегда только одна и никогда никому не открывала, где ее любимые потайные места в лесу, – от жадности и глупости. Кончилось это все плохо. Бабка пошла как-то в лес и совсем пропала. Так и не нашли. В принципе, с ней могло что угодно случиться – подвернула ногу в буреломе, и все. Даже если это было не очень далеко от деревни, пожилая женщина с поврежденной ногой из такого леса выбраться шансов не имеет. Ее искали недели две, привлекали даже солдат из местной воинской
Все эти истории после пропажи Елисея жители деревни вспомнили и, покричав в ближайших лесах пару дней, стали решать, что же делать? Надо сказать, что наиболее равнодушным к судьбе Елисея был Рома, который вообще выдвинул предположение, что Елисею тут не понравилось и он удрал по дороге в Криново и отправился на старое место жительства.
Все поудивлялись немного, но кто их, цыган, знает? Может, для них обычное дело так поступать. В милицию решили, в конце концов, не сообщать, а ждать, что будет. Все-таки это не старая бабка, а молодой парень – если заблудился, то рано или поздно куда-нибудь да выйдет, а если совсем сбежал, то где теперь его найдешь?
Непролазная чаща. Потерять направление в таком лесу совсем нетрудно и очень неприятно.
Елисей появился со стороны Криново через восемь дней. Он сильно оголодал, потому что семь дней кружил по лесам и питался только черникой-земляникой да траву жевал. Ночевал под деревьями, на мху, где посуше. Благо дождей не было. На восьмой день он вышел к людям – в соседнюю деревню Криново. Там ему дали хлеба, поставили на дорогу, ведущую в Булавино, и сказали: «Иди прямо, не сворачивая, попадешь к своим». Он очень боялся и не хотел опять идти через лес, но провожать его никто не вызвался, только приговаривали: «Иди, не боись». Наконец он расхрабрился и пошел, хотя весь дрожал и всю дорогу плакал.
Рома встретил его не особенно приветливо, надавал по шее «за беспокойство», но разрешил денек отоспаться, после чего горе-пастух был снова отправлен к коровам.
О том, как цыганка родила сына Веню
Цыганка Надежда быстро снова забеременела. Это поводом для отлынивания от работы не считалось, да и она сама была замечательно крепкая женщина. Я видела просто невообразимые для городского человека сцены. Например, у нас была самая длинная в деревне деревянная лестница – метров шесть, наверное, если не все восемь. Она использовалась всей деревней для ремонта крыш.
Тяжести лестница была неимоверной. Это понятно, если учесть, что она состояла из двух длиннющих продольных деревянных шестов (даже, скорее, бревен) диаметром в толстом нижнем конце не менее пятнадцати сантиметров, а в тонком верхнем – не менее десяти, плюс еще штук двадцать перекладин-ступенек соответствующей толщины.
Таскали ее по деревне всегда не меньше, чем два мужика, а то и три, если далеко нести. Я эту лестницу, например, самостоятельно могла только передвинуть на метр-другой. Так вот, однажды Рома прислал Надежду с ребенком попросить у меня эту лестницу – что-то там на крыше прибить. Надежда была уже на седьмом месяце, если не на восьмом. Я, конечно, сказала, что сейчас попрошу брата и еще кого-нибудь помочь донести. И каково же было мое удивление, когда она сказала: «Не надо, не надо», одной рукой положила лестницу себе на плечо, другой подхватила с земли свою четырехлетнюю дочку (!!!) и преспокойно пошла своей дорогой!
В больницу на медицинский осмотр в райцентр в Д. она ходила редко, но иногда все-таки ходила – за сорок километров, по жаре, всегда пешком через лес! Рома возить отказывался: «Я занят, да и нечего, ей надо – пусть идет сама, а то пусть не ходит». Когда она выбиралась на шоссе, ее иногда подбрасывали попутки, и то не всегда.
При этом цыган был очень не прочь получить нового ребенка – мальчика, конечно. Насчет второй девочки он и думать не хотел и только говорил: «Пусть попробует еще раз девчонку родить, так взгрею, что своих не узнает!» Но самая главная опасность подстерегала бедную дуру Надежду впереди. Когда она уже должна была родить, Рома соблаговолил довезти ее до больницы в Д. и лично присутствовал при беседе с врачом.