Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне

Перминова Вера Николаевна

Но российский бизнес уже успел отрастить кое-какие когти и зубы, и голыми руками его не возьмешь. На каждую «телегу» пишется «противотелeгa», на каждый газ есть противогаз.

Конец наездам был положен, когда однажды вдали загудел могучий гудок, и – о чудо! – рассекая воду, к нашему Богом забытому берегу пристал небольшой пароходик, высадивший на берег настоящего вице-губернатора Н-ской области и его невиданную свиту: все районное начальство, включая прокурора и начальника СЭС.

Это явилась комиссия, чтобы разобраться с потоком поступающих «телег» и «противотелег». Высокое начальство обошло всю деревню, лично осмотрело ферму и постановило, что нарушений санитарных условий нет. Насчет ремонта дорог порекомендовало обращаться в

областные дорожные службы. А насчет «дачного поселка» (этот довод был упомянут во время развернувшейся дискуссии) начальство грозно возопило: «Забыть и не вспоминать! Это деревня с сельскохозяйственным производством. И точка! Прокуратуре больше жалоб на ферму не принимать!» На чем все и кончилось.

Так что ферма растет и процветает, если не считать мелких неприятностей с работниками, которые регулярно ударяются то в запой, то в поножовщину. Но это дело привычное, и без таких мелких неприятностей бизнеса не бывает.

Это карта-схема нашей деревни, нарисованная масляными красками на листе кровельного железа и прикрученная к забору посередине деревни. Авторы – моя дочь Алена и кто-то из ее приятелей. Карта вызвала большое восхищение вице-губернатора, который долго ее рассматривал и провозгласил, что у нас очень передовая деревня и хорошо бы во всех деревнях иметь такую карту.

* * *

Еще одна часть нашего обширного семейства переселилась в Булавино вскоре после возвращения Шахтарянов. Это семьи моего дяди Роберта, брата мамы, и тети Марины. Они, как водится, приехали в гости к моим родителям, огляделись вокруг и уже не смогли уехать.

Дядя Роберт отправился по деревне искать, какой тут дом можно купить. К сожалению, больше в деревне свободных домов на продажу не было. Но дядя Роберт нашел выход. У нашей ближайшей соседки тети Ани (Анны Ефимовны) было два дома: так называемый «новый» – повидавшая виды халупа, на крышу которой она самолично каждый год лазила заделывать течи, и так называемый «старый» – почти рухнувшее сооружение с провалившейся крышей, куда уже люди не заходили, боясь, что оно совсем завалится. В нем еще сохранились подслеповатые окошки – заглянув в них, можно было увидеть провалившийся до земли пол и стоящую среди обломков старую кровать, на которой росли настоящие грибы – бледные поганки. Тетя Аня все собиралась разобрать этот «старый дом» на дрова, но за дело было страшновато взяться, как бы на голову чего не упало.

Так вот, дядя Роберт уговорил Анну Ефимовну продать ему этот дом за 45 рублей. Она, конечно, не предполагала, что он собирается в нем жить, думала, что тоже на дрова. Однако Роберт принялся его ремонтировать.

Помню, что на первом этапе даже был призван на помощь мой муж Сережа (я тогда уже вышла замуж). Сережу попросили помочь снести веранду, вернее, то, что от нее осталось, потому что было очевидно, что эта бывшая веранда и есть самая опасная для жизни часть халупы. Сережа взял ломик, подошел к веранде и, ожидая, пока подойдет дядя Роберт, просто прислонился к ней плечом.

Веранда рухнула, подняв столб коричневатой трухи и пыли. Еще два дня ушло на ее разборку и перетаскивание в костер. Потом дядя Роберт и его жена тетя Жанна как-то смогли пробраться внутрь, вытащили гнилой пол и знаменитую кровать с грибами, выгребли мусор, прямо на землю положили какие-то доски, заткнули самые большие дыры на улицу кусками полиэтилена и рубероида, подперли кое-как стены и потолок и вселились туда.

Интересно, что Анна Ефимовна, увидев такое дело, потребовала доплаты за дом. «Оказывается, он еще очень хороший, – сказала она, – а я-то думала, что он годится только на дрова». Впрочем, она не была жадной и удовлетворилась дополнительными

двадцатью рублями.

Они прожили в этом сооружении несколько лет, постоянно намокая во время дождя и отчаянно замерзая в холодную погоду. При этом Роберт практически в одиночку строил рядом новый дом. К тому времени уже наступила «перестройка», и появилась возможность покупать кое-какие стройматериалы. В частности, на той знаменитой машине с эстонцем-водителем, которая застряла в лесу, кроме досок для нашей крыши, был привезен брус для дома дяди Роберта. Сначала дом задумывался как двухэтажный, и был возведен брусовый каркас двух этажей. Однако потом была совершена строительная оплошность. Заделывать стены и вставлять окна Роберт принялся, начиная со второго этажа, а не с первого. Заделывал он их очень качественно, укладывая брус на брус и скрепляя все монтажной пеной, покрыл домик крышей, так что получилась этакая прочная коробочка с окнами, стоящая на длинных тонких ногах – брусовом каркасе первого этажа. В этом и заключалась роковая ошибка. Дом в таком виде имел большую парусность, а основание было недостаточно устойчивым.

И вот однажды зимой, когда никого из нас в деревне не было, подул сильный западный ветер и его порывами домик был опрокинут. Вернее, подломились тонкие «ножки», и верхняя прочная часть спланировала на землю, оказавшись на несколько метров восточнее первоначального фундамента и обломав растущие рядом кусты. Но при этом не развалилась и даже практически не пострадала.

Обнаружили это мы с Сережей, приехав весной на майские праздники. Смотрим, а дом дяди Роберта стоит не на ножках, а на земле, при этом как-то странно – не на своем месте, а частично в кустах, частично на тропинке. Мы даже сразу не поняли, что произошло, как это он «спустился» на землю.

Дом дяди Роберта в его современном виде. Окна на фасаде завешены белой материей из-за невероятной жары, которая царила тем летом, когда делался снимок.

Сломанный каркас мы рассмотрели уже потом, когда подошли поближе.

Дядя Роберт мужественно вынес удар, когда мы ему сообщили, что «домик улетел».

Летом он как обычно приехал в отпуск, походил вокруг домика и принял единственно правильное решение: сделать дом одноэтажным, убрав обломки каркаса и передвинув прекрасно сохранившуюся верхнюю часть назад на фундамент.

Он собрал по всей деревне имевшиеся домкраты и принялся за дело. Домик приподнялся и стал медленно, по нескольку сантиметров в день, передвигаться к своему старому фундаменту. Кажется, за два года эта работа была закончена. Домик встал на фундамент прочно, как будто стоял там с самого начала. Дальше была пристроена еще одна комната-кухня, крыльцо, поставлена печка и, наконец, снесена старая Анькина развалюха.

Дядя Роберт и тетя Жанна отпраздновали новоселье и с тех пор с удовольствием живут в небольшом, но теплом и крепком жилище. Они развели прекрасный сад и огород и теперь наслаждаются на пенсии полным комфортом.

Спустя некоторое время после этой эпопеи был возведен еще один маленький дом из переделанной бани силами наемных строителей на второй части их участка. Предполагалось, что он предназначен для их сына Артема, когда тот вырастет. Однако когда Артем действительно вырос, оказалось, что его амбиции распространяются гораздо дальше маленького дома из бывшей бани.

Как только Артем стал прилично зарабатывать, он нанял бригаду и отгрохал себе рядом с родительским просто роскошный, высокий двухэтажный дом из толстенных бревен, очень необычной архитектуры, напоминающей швейцарское шале. С некрутой крышей, балконом во весь фасад, выходящим на озеро, – короче, очень необычное для Булавино сооружение.