Бульдог. В начале пути
Шрифт:
Кстати, некоторые из них он так и не подписал, поскольку у противоборствующих сторон остались разногласия. Удалось отговориться тем, что коли нет согласия, то стоит лучше обдумать вопрос, дабы решение оного устроило всех. Ох и тяжко идти по лезвию ножа. Оно ведь как, и Долгоруковым излишне потакать нельзя, и насторожить их не хочется.
Иван, кстати, как это уже бывало раньше, с родителем своим помирился, тот не раз навещал раненого. Ну не препятствовать же в этом отцу. В эти часы посещений Петр хоронился либо за спинами преподавателей, вдруг воспылав жаждой знаний, либо вызывал духовника,
Навещали его и невеста, и Лизавета. Для них он выкраивал время в своем плотном расписании. А оно и впрямь было плотным. Учился и молился он весьма усердно. Правда, при этих посещениях Петр чувствовал себя человеком, ступившим на тонкий лед. Катерина, его официальная невеста, удостаивалась особого обхождения, хотя ничего подобного не требовала, будучи тихой, скромной и печальной. Казалось бы, жених – император, к тому же чудом избегнувший смерти, тут радостью следует светиться. А нет ничего этого. Ведет себя так, словно покорилась своей судьбе, которая ее и не радует вовсе.
С Лизаветой все иначе. Она, как всегда, жизнерадостна, ведет себя шумно. А главное, постоянно кокетничает и заигрывает. То позу примет соблазнительную, то глазками стрельнет эдак игриво, то ластится как кошка. Чего греха таить, красавица она, и стати все при ней, Катерина на ее фоне явно проигрывает. Вот только Петр никак на это не реагировал, да еще частенько, как бы в шутку, то Лизой назовет, то тетушкой любимой. Цесаревна вряд ли была в восторге, но оставалась все так же решительно настроенной. Не останавливало ее и то, что порой Петр не находил окна в занятиях для встречи с любимой тетушкой. Не принятая раз, она возвращалась в другой.
Петр даже подумывал о том, чтобы отозвать из украинской армии Бутурлина, бывшего ее полюбовника. Но вовремя сообразил, что не недостаток мужского внимания виной настойчивости Елизаветы. В конце концов, у нее был Лесток, не юноша, а вполне крепкий мужчина. А вот того, чего добивалась тетка, Петр дать ей не мог. Да попросту и не хотел. Поставить бы ее на место, но был еще и Остерман, явно принимавший ее сторону и ратовавший за их брак. Морда немецкая, так и не стал православным.
Разумеется, бывал Петр и за пределами усадьбы. Чай, не в заточении и не в осаде. Вот только выезды эти были связаны исключительно с посещением церквей и под эскортом преображенцев. Впрочем, к чему та охрана, было непонятно. Не иначе как от сановников и придворных, которые никак не могли пробиться к императору.
А вот простому люду везло куда больше. Юный Петр не раз и не два покидал образованный гвардейцами коридор, чтобы пообщаться с чернью. Под всеобщий восторг принимал на руки младенцев и детей постарше, которых с готовностью протягивали матери. Как знать, глядишь, и им перепадет толика от благословения Господня, снизошедшего на помазанника Божьего.
Но все это было позади. Впереди же было многомесячное путешествие по святым местам. Скрашиваемое охотничьими забавами. Стоило ему об этом подумать, сердце радостно затрепетало, а плечи невольно расправились, наполняя легкие воздухом, кружащим голову. Надо же, все еще в помещении, а уже мнится свежесть заснеженных просторов.
– Иван, а как же собаки?
– Как можно, Петр Алексеевич. Обижа-аешь. Свора к нам присоединится на загородном тракте. А то как-то несолидно, император отправляется на молебен по святым местам и свору собак с собой тащит.
– И впрямь ерунда получается.
При этих словах он стрельнул взглядом в сторону владыки Феофана, который в настоящий момент являлся духовником императора. Иных до себя он не допускал. Архиепископ Новгородский, известный широтой своих взглядов, только слегка покачал головой, мол, осуждаю, но не препятствую, и вернулся к чтению книги, которую держал на коленях.
После смерти Петра Великого верный сподвижник в делах духовных и сторонник всех начинаний первого императора подвергся серьезным нападкам со стороны своих противников. Но ныне его позиции вновь начали укрепляться благодаря приближению к молодому Петру. Правда, не сказать, что владыка имел на него влияние, но само нахождение подле государя уже была защитой немалой. Дайте срок, и всем еще аукнется.
– А что это я только одних преображенцев вижу? – выглянув в окно, поинтересовался Петр.
– Так ведь сам сказал, две роты гвардейцев. Вот они две роты и есть.
– Иван, я сказал – гвардейцев. А нешто у меня только один гвардейский полк?
– Прости, Петр Алексеевич, не понял я тебя. Но теперь уж переиначивать поздно. Не успеют быстро собрать семеновцев. Оно, конечно, можно, да только день потеряем.
– Иван, а вызови-ка мне командира полка и ротных капитанов.
– Да не поспеют они.
– Немедля.
– Слушаюсь.
Как и ожидалось, прибыли не все. Был командир и два майора из его штаба, а также шесть командиров рот, а их в Семеновском шестнадцать. Петр вызвал спешно, а потому Шепелев предпочел прибыть неполным составом, чем раздражать юного императора. Он, конечно, зять Долгоруких, хотя тесть ничем особым и не выделяется, но, поговаривают, император после болезни сильно переменился, а потому, от греха подальше, не помешает и перестраховаться.
– Прости, государь, спешил очень, не в полном составе собрались.
– Ничего страшного, – видя, что интересующий его капитан на месте, успокоил майора император. – Через час мы выступаем, однако случилась некая коллизия. Меня неправильно поняли и изготовили к походу две роты преображенцев, а между тем у меня два гвардейских полка.
– Но, государь, за столь малый срок не поспеть надлежащим образом собрать и укомплектовать роту, – растерянно произнес Шепелев.
– Кто еще так думает?
Офицеры заговорили сначала нерешительно, а потом все более уверенно. По всему выходило, роту можно изготовить к походу самое быстрое через три часа.
– А ты чего молчишь, капитан? – окликнул Глотова Петр.
– Государь, ты спросил, кто думает, что невозможно снарядить роту в течение часа. Вот я и молчу.
– То есть ты можешь изготовиться к походу за это время?
– Точно так, государь.
– Шепелев, оказывается, у тебя есть достойные офицеры, а ты о том и не ведаешь. Ладно тебе краснеть, как красна девица. Нешто, думаешь, не знаю, что за такой срок изготовиться к походу невозможно? Но на капитана внимание обрати.