Бульдозер. Желание

Дюран Хельга

– Не расслабила, Булочка! Тебе же хуже!
– сказал Козлов и продолжил, как ни в чем не бывало, трахать мою глотку своим толстым хером.

Мамочки! У меня слезы сами собой брызнули из глаз. Хорошо, что я не накрашена! Господи, о чем я думаю? Хоть бы не задохнуться и не блевануть на мужика пирожными!

– Потерпи... Сейчас...
– обнадежил меня Богдан и, толкнувшись в мое уже расслабленное, безвольное горло кончил прямо мне в рот.

Я с ужасом почувствовала, как вязкая жидкость наполняет мою ротовую полость, растекаясь по языку.

Его спермы было так много, что она норовила вырваться наружу вместе со слюной, которая стекала по подбородку. Я дернулась, но мужчина все еще крепко держал меня за волосы.

– Тихо, тихо!
– зашипел Козлов.
– Глотай, Булочка! Все глотай!

Это просто ужас! Так ли уж сильно я хочу замуж? Может быть, просто залететь от кого-то? И сосать больше никогда не придется?

Для этого нужно нормальным сексом заняться, чтобы детей наших не глотать.

Я судорожно сглотнула, потом еще и еще...

А затем, почувствовала облегчение от того, что мой рот освобождается от инородного тела.

– Умничка, Лена!
– услышала я голос мужчины, а затем почувствовала, как он чмокнул меня в губы.
– Видишь, не все так плохо!

Я открыла глаза, и отвернулась от мужчины, сквозь слезы осматриваясь по сторонам и жадно глотая воздух. Богдан сжал мои скулы рукой и развернул к себе лицом.

– Эй, все нормально?
– спросил он.

Я не могла говорить. Просто кивнула головой, потянувшись к лифчику, чтобы поскорее прикрыться. Козлов уже спрятал свой член и застегнул брюки. Он протянул мне руки и помог подняться с пола. Ноги отказывались меня слушаться, поэтому меня заштормило.

Мужчина усадил меня в кресло и отошел от стола.

– Я уйду сегодня пораньше?
– не глядя на меня, спросил Богдан. Я даже ответить не успела - так была занята одеванием.
– Спасибо, милая!
– повернулся он ко мне и ослепительно улыбнулся.
– Ты когда очухаешься, в кабинете у меня приберись!
– уже жестким тоном сказал он.
– Не как жена, как начальник! Ты там насвинячила? Вот сама и уберешь! До завтра, Елена Павловна!

Козлов развернулся, а затем, насвистывая какую-то мелодию, покинул мой кабинет. Я дождалась, пока дверь за ним закроется, и огляделась по сторонам. Все в клочках бумаги - тоже тот еще свинарник. Я подняла один обрывок бумаги, затем другой...

А потом уронила голову на руки и разрыдалась от переполнявших меня эмоций. Что же я наделала? Зачем?

Я вообще все себе не так представляла!

14. Богдан

Охренеть!

Именно с таким ощущением я поехал к себе домой в строительное общежитие. Вылетел из офисного здания, как на крыльях. Так мне было легко, хорошо и весело, что я ржал над Овечкиной всю дорогу. Стоило мне вспомнить ее лицо в момент оральных утех с ее участием, как меня пробивало на дикий ржач. Я ухохатывался так, что люди в автобусе на меня косо смотрели. Я не в обиде, выглядел, как полный имбицил.

Елена Павловна явно

на такое не рассчитывала, точнее, рассчитывала не на такое. Думала, сучка сисястая, что я буду на задних лапках вокруг нее скакать и штаны по команде скидывать?

Да щас!

Ей, наверняка, виделось наше сотрудничество более романтичным и покорным с моей стороны? Даже таким жестким бабам романтика нужна. Пусть без единорогов и розовых облаков, но все же...

Не дождется! Ремня бы ей всыпать, да хорошего такого, чтобы место свое знала, как женщина! А уже потом о чем-то договариваться можно.

Я вообще не представлял, как мы будем с ней дальше общаться, разговаривать, работать, в конце концов.

Полный треш.

Нашла, блять, сенсея! Что я могу ей поведать о тонкостях семейной жизни, если я, будучи женатым, вел себя, как последняя свинья? Я развелся! Как муж, я полный ноль!

Если Булочка ищет себе такого же мудака, как я, зачем так заморочилась? Для этого ума много не надо - хватай любого! Или она даже такого не в состоянии завлечь?

Могла бы попросить помощи по-человечески, а не шантажом. Я бы, может и пораскинул мозгами. Мол, Богдан Алексеич, так и так, не клеится с полом противоположным, посоветуй что делать, да как быть.

А сейчас я даже думать об этом не хочу. Из принципа не хочу!

Все, что я могу Овечкиной посоветовать - это обратиться к психиатру, и в спортзал походить. Мозгов прибавится, боков убавится.

Прежде, чем заняться ужином, пересчитал наличку в кошельке. Никогда такой херней не занимался. Знать не знал, сколько ее у меня с собой. А тут, случай выдался. На пожрать, допустим, хватит до аванса. На карте кое-какая мелочь имеется. Это, если не пить. Хорошо еще, что я не курящий, и на работу без пересадок добираться можно.

Как же было велико желание позвонить жене и попросить мне обратно мою часть зарплаты выслать! Она бы без вопросов, скинула мне лишнее на карту.

Стрёмно было перед женой. Не по-мужски это. Да и перед новым ее мужиком позориться не хочется. Мелочно так!

Наташа позвонила мне сама, ближе к ночи. Разница у нас по времени три часа. В Москве еще вечер, а я тут в Сибири спать собрался ложиться.

– Привет, Даня, - приветливо поздоровалась со мной жена.

– Привет, Наташ.

Раньше меня жутко раздражало, когда жена звонила мне слишком часто. Особенно, если просто так, типа спокойной ночи пожелать. Есть же смс-ки для этого...

А сейчас я так рад был ее слышать. Впервые. Аж сердце зашлось.

– Ты как там? Все хорошо у тебя?

– Да, - соврал я.

Не буду же я ей рассказывать эту историю с Овечкиной? Да кому такое вообще расскажешь?

– Я это... Че звоню... Дань, ты зачем мне так много денег выслал? Хочешь, чтобы я Нике что-то купила? Или ошибка вышла какая?

Да. У Овечкиной. Не у меня.

– Я Нике сам позвоню, спрошу, что ей нужно, - пообещал я, объясняя жене этот неожиданный для нее поступок.
– Это я лично тебе отправил.