Бульвар Постышева
Шрифт:
Эх, если б не Архипкин характер — отказался бы он и жил спокойно. Не рисковал и не подставлял свою задницу ветру. Возможно бы, долго прожил и не утонул бы в проруби. Но где-то в глубинах мозга включился Файл из конца семидесятых, когда это казалось романтичным и призывало к действию. Файл голосом Боярского (чего Архип вообще никогда не ожидал от себя — хранить голос Миши Боярского, но, видно, тогда это его цепляло и сохранилось поныне, и Миша Боярский на это пошел) запел себе в нос:
«В дыму кромешном не виден рай, А к пеклу привыкло тело! Уж если решать — тогда, решай! А еслиОткуда что взялось? Он и слов-то таких не помнил!
Архип встал с кресла, почувствовал, как наливаются мышцы, как светлеют мозги, как классно за окном на улице, вспомнил, что уже март, весна, время перемен и начинаний. «А почему бы и нет, — подумал Архип, — вдруг это шанс всё переменить и начать заново, оставив прошлое — судите, получить будущее, за которое и спросится потом — наказывайте!»
— За Дело! — крикнул Архип, напугав Юльку. И продолжил, подражая Боярскому, гнусявить в нос. — Пур куо па, пур куо па — почему бы нет! Пур куо па, пур куо па. Почему бы нет! Эх, Зайчонок! Мы с тобой ещё таких дел наворочаем!
Архип ладонями взял очумевшую Юльку за щеки и смачно поцеловал в губы. Не отпуская её головы, глядя ей прямо в глаза, заявил:
— Задело, милая! За Дело! Иду!
В понедельник случайно позвонил Олег — старинный приятель, врач, любитель различных и спортивных мероприятий. Архип заикнуться не успел о переходе — Олег согласился. Отлично! Будет с кем лясы поточить, а то Коля со своими туристами будет вертеться, а Архипу не хотелось тащиться через пустую, снежную даль молча и в одиночестве. Олег хороший собеседник, к тому же врач, а это немаловажно в таком переходе. Разговоры с врачом в пути укорачивают любую дорогу, правда же? И Архип рассказал Олегу, что нужно взять, как связаться с Колей, чтобы за ним забили место в вагоне, обеспечили питанием на 105-ом, увезли из Листвянки на специально заказанном автобусе, выдали сертификат, если пройдет, и сколько заплатить за это удовольствие. Удовольствие стоило семьсот пятьдесят рублей ноль-ноль копеек. Олег, не колеблясь, подтвердил свои намерения и ещё шестнадцать с половиной раз поблагодарил разными словами.
— Всё — заметано, встречаемся на ЖэДэ вокзале десятого марта в девятнадцать тридцать.
— Договорились! — почему-то радостно попрощался Олег.
За три дня до пятницы десятого марта, Архип опробовал свои старые ичиги, которые сшил ещё Вовунькин отец в семидесятых годах из кожи сохатого, а после, они получили прописку у Архипа, так как по размеру подходили ему. Последний раз он их надевал на охоту четыре года тому назад, когда приезжал их Липецка Вовунин брат Сергей, и с тех пор они пылились в тёщенке без дела. Вот и их очередь наступила. Прочные, с подошвой из автомобильных покрышек, типа «Москвич», они не раз выручали Архипа даже в самые лютые морозы. А тут по Байкалу прошвырнуться — плевое дело для ичигов, главное, чтобы ноги не натерлись. Поэтому Архип надел их, и полдня шастал по городу, как пришибленный в такой необычной обуви, давая повод прохожим глядеть на него с улыбкой. Ничего, зато он понял, что обувь нормальная, не подведет, и легкая, как раз то, что надо.
За два дня до пятницы десятого марта, Архип опробовал свои старые горные ботинки «Кофлач», привезенные им из городу Парижу, и фирменные кошки к ним. В «Кофлачах» Архип поехал на «Шанхайку» за светозащитными очками и термосом. И то и другое он купил у китайцев по дешёвки, но, как оказалось, очки вообще не пригодились, а термос на удивление оказался хорошим, но об этом чуть позже — сейчас Архип «объезжал» обувь. В пластиковой колодке ботинок, нога хоть и чувствовала себя достаточно уютно, но пройти в них сорок пять километров, наверное, будет невозможно. Однако без них тоже, говорят, не обойтись, если там действительно ветром выдуло снег, и по Озеру сплошняком идёт гладкий, как зеркало, лед, тогда, только кошки и спасут. А кошки с
За день до пятницы десятого марта, Архип скупил все необходимые и плюс ещё продукты в супермаркете, принёс домой пакеты и разложил эти продукты по кучкам. Кучки оказались большими и, что самоё стрёмное, тяжелыми. Ближе к вечеру пришел Коля, «порадовал» тем, что на Байкале ветрюга, «Хивусы» не могут пробиться к стоянке на сто пятом меридиане, значит, нужно брать теплые вещи и варежки.
— Здорово! — оценил Архип. — А какой прогноз на субботу?
— Ночью — минус двадцать шесть-двадцать восемь, днем — минус одиннадцать-тринадцать.
— Здорово!
— Возьми газовую горелку — пригодится, скажем так, чай вскипятить. И лыжные палки, чтобы, если что, удержаться на льду — с ними удобней.
— Если там пурга — всё равно пойдем?
— Посмотрим. Да не будет пурги. Триста пятьдесят человек народу — какая пурга?! Пройдем.
— А лед выдержит?
— Выдержит.
— Нет, — если пурга?
— Должен.
— Здорово!
Коля ушел, а Архип вспомнил второй куплет: «Хитри, отступай, играй, кружись, сживая врага со свету. А что же такое жизнь, а жизнь — да, просто, дуэль со смертью. Пур куо па…..» Здорово! Гори оно огнем!
Юльке понравилось Архиповское снаряжение. Особенно ей понравились темные очки, в которых Архип походил на героя её романтических снов в девятом классе. Она немного побаивалась, что он пойдет, но почему-то была уверенна, что с ним ничего не случится, и записала ему на МП-3-плеер три альбома Кашина, песню И.Ф.Скляра «Эльдорадо», освободила от лишних кадров цифровой фотоаппарат и зарядила сотовый телефон. (Коля сказал, что с середины Озера сотик берет).
Когда Архип утрамбовал все необходимое, что, по его мнению (и со страху), нужно взять с собой, оказалось, что рюкзак неподъемный. Но он его все-таки поднял, закарячил на спину, даже, попрыгал и сказал: «Херня — прорвемся!» Потом скинул рюкзак на пол, и половину выкину из него. Рюкзак стал не намного легче, но морально, это сошло как надо — шестнадцать килограммов с пустым термосом, это вам не восемнадцать. Придется тащить! Вот, если б не пурга — ещё бы пару килограммов высвободил. А так — придется тащить! Пур куо па, вашу маму! Вот, если бы было ещё термобельё! Но денег на термобельё уже не было.
В пятницу десятого марта, тачку вызвали на девятнадцать десять. Архип снарядился, Юлька его сфотографировала, по телевизору передали прогноз: ночью — тридцать, днем — тринадцать, ветер северо-западный восемь-десять метров в секунду, влажность и давление — по барабану. Архип сматерился (не скажу, как!) и вышел вон.
Коля и его дети тоже вышли на улицу из соседнего подъезда. У Коли к рюкзаку был приторочен алюминиевый стульчик. Зачем? Всё — как всегда.
На вокзале, набитом людьми в ярких одеждах, с лыжами и без, с рюкзаками и пакетами, их уже ждал Олег.
— Здорово, доктор! — поприветствовал Олега Архип. — Знакомьтесь: Николай, Олег.
Коля с Олегом пожали друг другу руки, потому что они были знакомы лишь по телефону.
Олег, надо добавить, был легкомысленно одет: Аляска, вязаная шапочка, брюки и обычные «городские» ботинки. Он мало походил на туриста. Скорее, прогуляться вышел. Так на Байкал не ходят. Оказывается, ходят. Олег решил, что так сойдет, а больше — все равно у него ничего нет подходящего — он же доктор, а не турист, как некоторые тут. Зато питания он набрал на целый полк. «Как мы любим» — так выразился Олег. Молодца! Ладно, поглядим.