Бумага Мэтлока
Шрифт:
— Не понимаю...
— Да вчера вечером, в Лумумбе!
— О чем вы? Вы что-то слышали?
— Да эта черная скотина Адам Уильямс подал мне рапорт... обвиняет вас во всех смертных грехах — чуть ли не в пропаганде рабства. Он пишет, что не заявил в полицию только потому, что вы были мертвецки пьяны! Конечно, под влиянием алкоголя вы сбросили маску и всем показали, какой вы оголтелый расист.
— Что?!
— Вы ломали мебель, колотили студентов, били стекла...
— Вы ведь понимаете, что это чушь!
— Я-то понимаю. — Крессел понизил голос. Он явно стал успокаиваться. — Я-то
— Послушайте меня. Заявление Уильямса — это лишь отвлекающий маневр. Камуфляж. Они мне вчера подсыпали наркотиков. Если бы не Гринберг, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
— О Господи! Лумумба-Холл тоже в вашем списке? Только этого не хватало! Черные поднимут крик, что их преследует. И тогда Бог знает что начнется.
— Я приеду к вам около семи. — Мэтлок пытался говорить спокойно. — Ничего сейчас не предпринимайте, ни с кем не говорите. Мне нужно освободить телефон. Я жду звонка Гринберга.
— Одну минуту, Джим! Вот еще что. Этот Гринберг... Я ему не верю. Никому из них не верю. Запомните: прежде всего мы обязаны сохранять лояльность по отношению к Карлайлу... — Крессел замялся. Мэтлок понял, что он подбирает слова.
— Странно слышать это от вас.
— Вы же понимаете, что я хочу сказать.
— Не уверен. Я полагал, мы должны работать вместе...
— Но не ценой гибели университета! — Голос декана звучал почти истерически.
— Не волнуйтесь, — сказал Мэтлок. — Он не погибнет. До встречи.
И Мэтлок повесил трубку, не дав Кресселу ничего добавить. Ему необходимо было немного отдохнуть, а Крессел никому не давал покоя, когда дело касалось его царства. Сэм Крессел был по-своему таким же воинственным, как любой экстремист, — только, пожалуй, раньше других начинал возмущаться.
Это привело Мэтлока еще к одному, вернее, даже к двум соображениям. Четыре дня назад он сказал Пэт, что не хочет отменять поездку на Сент-Томас. Короткие апрельские каникулы начнутся после занятий в субботу, через три дня. При сложившихся обстоятельствах поездка на Сент-Томас исключается, если только Вашингтон не решит, что ему нужно выйти из игры, а он в этом сомневался. Он использует своих родителей в качестве предлога. Пэт, конечно, поймет, даже одобрит. Второе соображение касалось его собственных преподавательских дел. Его рабочий стол был завален студенческими работами, которые еще предстояло прочесть. Сегодня утром он пропустил два занятия. Но сейчас он думал не столько о студентах, сколько о том, чтобы не давать лишнего повода для жалоб; хватит с него рапорта Уильямса. Профессор-прогульщик — хорошая мишень для сплетен. На его занятиях в оставшиеся до каникул три дня должно быть не много студентов — трое, двое и еще двое. Работу он наладит позже. А пока нужно до семи часов найти Лукаса Херрона. Если Гринберг позвонит в его отсутствие, он свалит все на конференцию аспирантов, о которой забыл предупредить.
Он решил принять душ, побриться и переодеться. В ванной он проверил коробку с песком для кошки. Корсиканская бумага была на месте — он знал, что так и будет.
Побрившись и приняв душ, Мэтлок пошел в спальню и стал
Дробный стук в дверь прервал его мысли. Ему вдруг стало трудно дышать.
— Иду, иду, — крикнул он, натягивая через голову белую спортивную рубашку. Он прошел босиком к входной двери, открыл ее и не сдержал удивленного возгласа. В дверях стоял Адам Уильямс — один.
— Здравствуйте!
— О Господи!.. Не знаю, что лучше — сразу съездить вам по физиономии или сначала вызвать полицию! Что вам надо? Крессел мне уже звонил. Вы ведь именно это хотели узнать?
— Мне нужно с вами поговорить. Я быстро, — произнес черный; Мэтлоку показалось, что он чем-то испуган, но старается это скрыть.
— Заходите. Только действительно быстро. — Мэтлок пропустил Уильямса в переднюю и захлопнул дверь. Тот попытался улыбнуться, но глаза у него были невеселые.
— Я очень сожалею об этом рапорте. В самом деле, сожалею. Это была неприятная необходимость.
— Со мной такой номер не пройдет, и не надейтесь! Чего вы добивались? Чтобы Крессел осрамил меня на весь университет и выжил отсюда? Вздумали меня с грязью смешать? Да вы просто ненормальный!
— Мы думали, все будет тихо и спокойно. Иначе мы бы вообще ничего не устраивали... Мы не могли понять, куда вы отправились. Вы же просто исчезли. В таких случаях надо переходить в атаку, а потом признавать, что произошло досадное недоразумение... Тактика не новая. Я пошлю Кресселу другой рапорт, в котором частично сниму обвинения. Недели через две об этом забудут.
Внутри у Мэтлока все кипело — так возмутили его «тактика» Уильямса и этот бессовестный прагматизм, — но голос его звучал ровно.
— Убирайтесь. Вы мне отвратительны.
— Неужели только сейчас? Бросьте! Мы всегда были вам отвратительны! — Мэтлок задел за живое, и Уильямс соответственно отреагировал, но тут же взял себя в руки. — Давайте не будем спорить на теоретические темы. Разрешите мне перейти к делу и уехать.
— Я этого и жду.
— Хорошо. Послушайте. Отдайте Дюнуа то, что ему нужно. Вернее, отдайте мне, а я передам ему. Я не веду двойной игры — я вынужден пойти на это.
— Избитый прием. Он уже не срабатывает. И почему вы считаете, будто у меня есть то, что нужно брату Джулиану? Он что, вам об этом сказал? Почему он сам сюда не пришел?
— Брат Джулиан не сидит подолгу на одном и том же месте. Его таланты требуются повсюду.
— Для постановки ритуальных церемоний племен мау-мау?
— Он, видите ли, на самом деле этим занимается. Это его хобби.
— Пришлите его ко мне. — Мэтлок подошел к кофейному столику и взял пачку сигарет. — У меня великолепная коллекция народных танцев шестнадцатого века. Мы проведем сравнения языка телодвижений.