Бумажная звезда
Шрифт:
И мама была права. Вера решила никуда не уезжать.
Когда девушка узнала о смерти отца, то немедленно решила, что во всем виновата только она одна: уж слишком гладко все у нее складывалось.
— Не то чтобы я совсем его не любила, — жаловалась девушка доктору Уилеру, — но просто не могла себе представить, что он когда-нибудь умрет. Мне казалось, что отец будет жить вечно со своими пузырьками, лекарствами и пилюлями.
— Не смей винить себя и не пытайся наказывать себя, отказавшись от поездки.
— Но я действительно не могу сейчас оставить маму одну. Это
Вера написала Сенту:
«Может, когда-нибудь я и приеду, но только не сейчас.
Не могу оставить маму одну. Не представляю, как она будет жить».
— Думаю, что прекрасно, — со вздохом заметил доктор Уилер и, подумав, спросил:
— Нет ли у нее каких-нибудь родственников? Возможно, она поживет у них?
Родственники у мамы были. Ее сестра Синтия, которая была замужем за фабрикантом, производителем сельскохозяйственных машин, приехала на похороны из Йоркшира.
Она оказалась высокой, веселой, никогда не унывающей и не могла понять, как это люди могут постоянно болеть. Синтия не одобряла поведения Вериного отца и всегда открыто говорила об этом. По этой причине сестры не встречались годами, лишь обмениваясь поздравительными открытками на Рождество и дни рождения.
— Конечно, мы возьмем Луизу к себе, если она захочет поехать. Одна она просто пропадет. Как ты знаешь, твой отец не оставил ей ни пенни.
Луиза. От удивления Вера широко раскрыла глаза: она совсем забыла, как зовут ее мать. И вдруг, ко всеобщему удивлению, оказалось, что у той денег гораздо больше, нежели пресловутый пенни.
Когда-то в шестидесятых годах отец за наличные купил маленький домик, цена которого с тех пор значительно возросла. Его расходы за прошедшие годы были весьма незначительными: национальная система здравоохранения взяла на себя оплату его лечения, поэтому, не тратя ничего, он приумножал свое состояние.
Узнав об этом, Синтия еще решительнее стала уговаривать сестру:
— Переезжай к нам, Лу. У нас в доме достаточно места.
Та упрямилась, надувала губы, как обиженный ребенок.
— Нет, Синтия, даже не уговаривай. Я просто не могу к вам переехать. Что станет с Верой? Ей нужен дом, девочка нуждается во мне. Как она будет жить без своей мамочки?
А доктор Уилер поучал Веру:
— Не позволяй ей делать этого, не разрешай командовать собой. Если позволишь матери сесть себе на шею, то так и будет длиться вечно.
— Но она уже старенькая. Я ей действительно нужна.
Но доктор Уилер оставался непреклонным.
— Никакая она не старенькая, всего сорок восемь лет.
Она еще отлично может начать все сначала, а ты только будешь ей мешать.
— Вы действительно так считаете? — заколебалась Вера.
— Да, действительно.
— Вера уже взрослая женщина, — тем временем уговаривала маму Синтия. — Ей пора начать новую жизнь, найти себе хорошую работу и научиться самой о себе заботиться.
— Как ты можешь быть такой бесчувственной?
— Вере хочется поехать в Америку, не держи ее, — настаивала Синтия.
— Ох уж эта мне Америка, — с горечью заметила мама.
Глава 9
Сент
— Ты готов управлять им, Арн?
— Готов, капитан.
Сент учил Арни ходить под парусом, учил играть в теннис и кататься на водных лыжах, чувствуя себя при этом заправским тренером.
Арни боялся покидать центр в Раунд-Маунтинз и отказывался ехать на озеро, ставя условием, чтобы рядом с ним обязательно был Сент, который поможет ему на первых порах привыкнуть к трудностям вольной жизни.
— Если ты проведешь с ним лето, Слоун, — сказал отец Арни, — мы твои должники по гроб жизни. Знаешь ведь, как он тебя любит и уважает, словно старшего брата.
Местечко оказалось тихим и уединенным, дорога к дому на озере пролегала через густой лес. Родители Арни приезжали только на выходные, все остальное время молодые люди были предоставлены сами себе, их обслуживали Ева и Вернон, пожилая супружеская пара. Верной, мастер на все руки, заботился о машинах и катерах; Ева была потрясающей поварихой.
Здесь имелось все для прекрасного летнего отдыха, кроме того, чего Сент желал всей душой. Но Джи Би была потеряна для него навсегда, и в этом юноша винил только себя. Он все еще просыпался, обливаясь потом от ночного кошмара, в котором видел ее в маленьком ресторанчике на Саттер-стрит.
В тот вечер, когда он нашел ее, на ней были черные брючки, белая блузка и маленький черный галстук-бабочка.
Выглядела девушка потрясающе, но смотрела очень сердито.
— Я не хочу разговаривать с тобой, уходи.
— Джи Би, пожалуйста, выслушай меня. Я тебя люблю, я ничего не рассказывал, потому что боялся, что ты меня бросишь. От одной мысли, что тебя не будет рядом, мне становилось страшно. Я…
— Не желаю слушать, я должна обслуживать другие столики.
— ..думал, пройдет еще несколько недель, и ты тоже меня полюбишь, и тогда мое молчание уже не будет иметь никакого значения, надеялся, что ты останешься со мной навсегда, — говорил Сент, чувствуя себя отвратительно. Он посмотрел в чашку с кофе-эспрессо, от вида которого его , мутило. — Прости меня. Я допустил ошибку.
Джи Би оставила на яхте все купленные ей вещи, включая и белое шелковое платье.
— Возьми хотя бы одежду, — упрашивал Сент. — Что ты прикажешь мне делать с этим платьем?
Она пожала плечами.
— Это твои проблемы, — ответила девушка и неожиданно сорвалась на крик:
— Целых шесть недель ты заставлял меня думать, что я убила Флойда. Ты сделал из меня убийцу, я стала бояться собственной тени. Тебе никогда не понять, что это такое…
— Это все потому, что я люблю тебя.
— Нет, ты меня не любишь, а просто хочешь обладать мной. Ты такой же, как Анжело, даже еще хуже. Тот по крайней мере был со мной до конца откровенным. Ему нужны были деньги, и он не морочил мне голову, рассказывая о любви. Допивай свой кофе и выметайся. И чтобы я тебя здесь больше не видела. Никогда не смей приходить сюда.