Бумажные души
Шрифт:
Условия, в которых оказалась в 1860-х годах Стина и ее соседи, были, мягко говоря, скверными. Вот что она пишет о наблюдениях, которые ее отец вел за погодными условиями в начале неурожайного лета 1867 года:
“4 июня: два градуса мороза. Пе ходил на озеро. Лед такой толстый, что по нему могут проехать сани.
12 июня: Пе ходил посмотреть на заброшенный хутор. На болоте все еще лед. В долине снег глубиной в два
20 июня: снег на лугу сошел еще не полностью. Ничего не проросло. С северо-запада надвигается буря”.
О семье Стины известно не много. В дневниках она называет отца Пе, а мать – Эм. Оба они – Карл Петтер и Анна Мария Квидинг (в девичестве Мудин) – были уроженцами Евле. Отец получил высшее образование, изучал богословие и историю в Упсале, Анна Мария происходила из крестьянской семьи. Карл Петтер и Анна Мария обручились в 1850 году в церкви Святой Троицы в Евле.
Дневники Стины Квидинг трудно отнести к той или иной категории. Может быть, их уместнее назвать записными книжками или собранием неотправленных писем. На Стину явно произвела большое впечатление книга Карла Юнаса Луве Альмквиста “Драгоценности королевы”, вышедшая в 1834 году. Судя по всему, она была одной из немногих книг, имевшихся у родителей Стины. Цитатами из этой книги Стина описывает собственные чувства и мысли. Она испытывает влечение к своему ровеснику Ингару, который тоже жил в Витваттнете, и любовь эта кажется ей загадочной и необъяснимой.
Наибольший восторг вызывает у Стины центральный персонаж “Драгоценностей”, андрогин Тинтомара, в которую влюбляются и мужчины, и женщины, но которая лишена способности полюбить кого-нибудь сама.
Из контекста становится ясно, что Стина видит в Тинтомаре сверхъестественное существо – дух, ангела-хранителя или духовного двойника.
Необъяснимое и загадочное.
Совсем как любовь Стины к соседскому юноше Ингару. История, которой суждено закончиться трагедией.
Глава 22
Бергсхамра
Пилотный экземпляр книги Квидинга был датирован апрелем, то есть выпущен почти два месяца назад. Лола Юнгстранд успела прочитать его тщательнейшим образом, с множеством подчеркиваний и комментариев, записанных на полях и между строк. Поразительно, думал Олунд, листая книгу и читая страницы с загнутыми уголками.
Многие комментарии касались деревушки под названием Витваттнет. Лола, похоже, не пожалела сил, чтобы выяснить, где именно находилась эта деревня.
“Вранье”, написала она в одном месте. “Нет там никакого озера”.
На другой странице с загнутым уголком было написано: “Витваттнет в Емтланде?”, а еще на одной – “Выдумки”.
Олунд листал книгу, возвращался к уже прочитанным страницам, и у него крепло
“Анахронизм”.
“Скопировано из Википедии”.
“Не похоже на язык XIX века”.
Олунд повернул книгу и стал читать, что написано на задней обложке.
Ясно. Пер Квидинг был потомком героини романа, Стины, а сама книга, как указывалось в тексте на обложке, являла собой художественно переосмысленную историю ее жизни, причем основой рассказа служили дневники Стины. Некоторые части объявлялись “аутентичными”, что бы это ни значило.
Олунд продолжил читать пометки Лолы. В одном месте – отрывке из дневника – Лола отметила один абзац и подчеркнула текст.
“Браслет из светлого металла с круглой стеклянной вставкой”, прочитал он. Рядом Лола фломастером приписала: “Наручные часы?”
Чуть ниже подчеркнутым оказался еще один отрывок.
“…коробочку размером с ладонь. С одной стороны она была черная, блестящая, с другой крепилась прозрачная крышечка”. – “Мобильный телефон?”
“Мобильный телефон в шестидесятые годы девятнадцатого века?” – подумал Олунд.
– Ну, как продвигается дело?
В гостиную вошла Жанетт, и Олунд оторвался от книги.
– Ну как сказать… Лолу, похоже, сильно интересовало вот это. – Олунд предъявил ей книгу.
– Пер Квидинг?
– Да, его новая книга. У Лолы целых три экземпляра.
– Дай-ка.
Олунд передал книгу Жанетт, и та быстро пролистала ее.
– Ты читаешь Квидинга? – спросила Жанетт, и Олунд с отсутствующим видом кивнул.
– Заберем ее с собой, проверим как следует, – решила Жанетт и закрыла книгу. – У мальчиков я ничего интересного не нашла. Остальные книги проверил?
– Еще несколько осталось. Извини, но я немножко залип.
– Ничего страшного, – сказала Жанетт, и тут из кухни вышла Оливия. В руке она держала несколько открыток.
– Вот эти – начало девяностых, – задумчиво сказала она. – От кого-то, кого звали Манне. Похоже, у Лолы с этим Манне была любовь.
Глава 23
Квартал Крунуберг
В некоторых туалетах полицейского управления было не повернуться даже людям со здоровыми руками и ногами. Именно в такой кабинке и стоял сейчас Шварц. На один костыль он опирался, а другой прислонил к стене.
Мочиться сидя было не в характере Шварца, и даже разрыв сухожилия не мог изменить его привычек. В момент, когда сухожилие разорвалось, Шварцу показалось, что ему врезали по ноге бейсбольной битой. На рентгеновском снимке пострадавшие ткани походили на измочаленный стебель ревеня.