Бумажные шары
Шрифт:
Проснувшись, Закуро оделся и отправился искать кого-нибудь, кто сможет показать ему брата Фагу. Гатхиру повезло: он наткнулся на Вей-Мина.
— Я как раз направлялся к вам, — сообщил тот, улыбнувшись. — Перед дорогой нужно подкрепиться. Вы ведь не откажетесь от завтрака? До пещеры добираться долго, а подходящих для привала мест по пути немного.
— Не окажусь, — ответил Закуро, действительно чувствуя голод. — Значит, брат Фагу готов проводить меня к господину Такахаси?
— Разумеется. Он будет ждать вас через полчаса возле ворот, — монах махнул
Амадека Закуро встретил за столом. Мунх поглощал чечевицу и хлеб, его челюсти двигались с неумолимой сосредоточенностью.
— Я скоро пойду в горы, — сказал Закуро, садясь напротив. — Подождёшь меня здесь.
Мунх кивнул.
— Как скажете, господин. Вот только уговор был, что я доведу вас до Джагермуна.
— Я заплачу. Если ты не против и дальше разделять моё общество, конечно.
Амадек продемонстрировал в улыбке коричневые зубы.
— Нисколько, господин.
Было заметно, что такой вариант его более чем устраивает.
Закуро позавтракал двумя кусками поджаренной ветчины, шариками риса и десятком перепелиных яиц. Когда он подошёл к воротам крепости, брат Фагу уже поджидал его. Они поздоровались и, не теряя времени, отправились к пещере отшельника. По пути Закуро подробно расспросил монаха о мужчине и женщине, которых тот сопровождал. Снова услышав, что женщина была смертельно больна, гатхир совсем упал духом.
— По правде говоря, не думаю, что она долго протянет, — поделился мнением монах.
Мне сказали, уезжая, она выглядела неплохо, — сказал Закуро.
Брат Фагу пожал плечами.
— Я не лекарь, — ответил он.
Закуро начало казаться, что Миока уже умерла, и, даже если он отыщет её, то обнаружит только могилу. И всё же он должен был поговорить с Сабуро Такахаси. Отшельник был единственным, кто мог пролить свет на происходящее. Поэтому Закуро надеялся, что он сделает ещё одно исключение и поговорит с ним.
Но расчёт не оправдался. Когда брат Фагу объявил, что они прибыли, и указал на пещеру, Закуро вошёл в неё и добрался до места, где прежде кто-то явно жил: в центре виднелся след от костра, в нише были припрятаны кое-какие вещи — но хозяина пещеры не оказалось. Всё говорило о том, что Сабуро Такахаси покинул своё жилище если и не навсегда, то надолго.
— Пусто! — сообщил Закуро, выбравшись наружу.
Брат Фагу выглядел поражённым.
— Но это невозможно! — горячо заявил он. — Брат Сабуро решил стать отшельником. Да и куда бы он направился? Отсюда только одна дорога — в Джагермун! Мы бы знали, если б он спустился.
— Значит, не одна, — мрачно сказал Закуро, оглядывая уступы и утёсы, теснившиеся вокруг.
— Что же мне делать со всем этим? — задумчиво пробормотал монах, поднимая корзину с едой, которую принёс отшельнику. — Оставить здесь или тащить обратно?
— Думаю, лучше отнести назад, — сказал Закуро. — Едва ли она понадобится тут кому-либо в ближайшие дни.
Брат Фагу вздохнул.
— Давайте хоть передохнем, прежде чем идти обратно, — предложил
Закуро согласился. Они с монахом перекусили частью того, что предназначалось отшельнику.
— По крайней мере, меньше тащить, — заметил брат Фагу.
Наконец, они двинулись в обратный путь.
В Джагермуне переполошились, узнав, что брат Сабуро исчез. Несмотря на уверения гатхира в том, что господин Такахаси явно добровольно покинул своё убежище, были организованы отряды, которые отправились в горы искать старика. Монахи считали, что раз он не проявился в Джагермуне, значит, сорвался в пропасть, сломал ногу или где-то замёрз.
Закуро в сопровождении амадека покинул монастырь. Он понятия не имел, где искать Миоку, и не представлял, как это можно узнать. Ему ничего не оставалось, кроме как, к откровенному ликованию Дару, пуститься в обратный путь.
Закуро терзался самыми разными мыслями, но, в конце концов, ему пришлось смириться: пропала ли Миока или умерла, ему уже было не дано узнать. Так же, как и истинную причину её исчезновения. Зато в голове мелькнула мысль: как он покажется Фуситэ? Она, наверно, считает, что он предал её. Можно было бы сказать правду, но разве женщина поймёт, если услышит, что её оставили из-за другой? Нет, этот вариант не подходил.
— А зачем тебе с ней встречаться? — говорил Дару, на радостях давший волю языку. — Какое у вас будущее? Она не станет вести то существование, которое по душе тебе. Она всегда будет госпожой и вдовой Ханако, а ты — всего лишь гатхиром.
— Ещё недавно ты говорил совсем другое! — заметил Закуро, чувствуя, что закипает.
Слова двойника звучали жестоко, но Закуро знал, что Дару прав. И всё же гатхир был не в силах отказаться от Фуситэ, особенно теперь, когда они снова обрели друг друга. Он надеялся, что сумеет смирить свою гордость и жить с любимой, несмотря ни на что. В конце концов, разве их чувство не заслуживает шанса?
Добравшись до Эдишамы, Закуро, прежде всего, заглянул к себе. Поднимаясь по лестнице и открывая дверь, он надеялся, что Миока окажется дома, но в комнатах было пусто. Всё выглядело так, как он оставил, уезжая.
Закуро разделся и привёл себя в порядок. Через час он, чистый и переодевшийся, вышел на улицу и направился к дому Ханако. Постучав, гатхир отступил на шаг и стал ждать. Вскоре дверь приоткрылась, и из темноты на него уставились два блестящих глаза. Увидев, кто на крыльце, Эдомэ вышел и поклонился. Вид у него был нездоровый.
— Доброго дня, — сказал Закуро, кивнув. — Могу я видеть госпожу Ханако?
— К сожалению, хозяйки нет дома, — ответил дворецкий. — Она уехала вчера вечером.
— Уехала? Куда?
— Не знаю, господин.
— С ней всё в порядке? — подозрительно спросил Закуро.
— Да, господин Кедо. Госпожа отбыла в добром здравии.
Закуро помолчал, не зная, что и думать. Возможно, Фуситэ решила скрыться от вампиров? У неё была резиденция под Эдишамой, всего в двух десятках миль.
— Ты знаешь, почему она уехала? — спросил гатхир.