Бумажные шары
Шрифт:
— Да, это странно, — Йоши-Себер вынужден был признать, что Рааман Далма прав: едва ли людям под силу отравить столько источников. Тем более что речная вода давно должна была вынести яд в море. — А кто сейчас правит империей?
Рааман Далма усмехнулся. Он повернул голову, и солнце отразилось в его золотых серьгах, на миг ослепив Йоши-Себера. Капитан достал из широкого рукава трубку и кисет.
— Лорд Зиан, разумеется, — сказал он. — Кажется, он разделил власть с Наито, этим жадным жрецом, — вдруг, сообразив, что
— Но поиски особы королевской крови, способной занять трон, ведутся? — спросил Йоши-Себер, делая вид, что не заметил этого.
— Так говорят, — кратко ответил Рааман Далма.
Должно быть, он пожалел о своей несдержанности и предпочёл бы прекратить разговор.
— Но результатов нет?
— Нет, — капитан явно чувствовал себя с пассажиром неуютно, и Йоши-Себер решил больше его не донимать.
— Едва ли лорд Зиан способен противостоять баронам, — проговорил он на прощанье. — На вашем месте я бы собрал денежки и убрался подальше.
Набивавший трубку Раамад Далма взглянул на пассажира с интересом.
— Вы так считаете?
— О, да. Я и сам так поступлю, как только покончу с делами, — кивнув, Йоши-Себер удалился, оставив капитана наедине с его мыслями.
Предосторожности, предпринятые Йоши-Себером и людьми из клана Гацорэ относительно путей к отступлению, оказались напрасными. Плавание прошло спокойно, если не считать того, что в конце второго дня пути на горизонте показались пиратские парусники. Но их команды не решились напасть на паровую крепость и проплыли мимо.
Вскоре Йоши-Себер, Миока и сопровождавшие их синоби высадились на острове Кусао, откуда на лёгкой джонке, нанятой тут же в порту, добрались до Шимы.
В центре острова располагалась крепость, вокруг которой группировались дома знати и богатых торговцев. Всё это вместе можно было считать маленьким городом. На окраинах — а вернее, берегах острова, находились деревни, преимущественно рыбацкие.
Всю Шиму можно было обойти за день. Здесь властвовали бандиты, контрабандисты и прочий сброд, сбившийся в шайки-кланы и подчинявшийся своим сюадзинам — отпетым головорезам.
Такое общество было Йоши-Себеру по душе: он понимал его, потому что хорошо знал законы, по которым оно живёт: нужно иметь много денег и давать взятки тем, от кого ты хочешь чего-нибудь добиться. Так что, добравшись до крепости, Йоши-Себер сразу отыскал начальника смены и, заплатив ему, попросил сообщить господину Куригато, что его хочет видеть старый друг.
— Скажи ему «красная кусудама». Он поймёт, что это значит.
Капитан внимательно посмотрел на Йоши-Себера и, низко поклонившись, поспешно удалился.
— Похоже, он знаком с традициями императорского дома Сабуро, — заметила Миока, когда офицер ушёл. — Зря ты сказал про красный шар. Скоро все на острове будут знать, кто ты.
— Неважно, — отмахнулся Йоши-Себер. — Острова с нами не воюют.
— Но это не значит, что на Шиме нет шпионов, — рассудительно возразила Миока.
— Да,
— Мне ты долго не признавался, кем являешься на самом деле. А теперь, значит, это уже не тайна?
— Не такая важная, как прежде.
Капитан вернулся через четверть часа.
— Вы можете пройти, — сказал он Йоши-Себеру. — Остальные останутся здесь.
— Я не знаю, сколько продлится наша беседа с господином Куригато.
— Если вы задержитесь, мы проводим ваших спутников туда, где они смогут отдохнуть.
— Хорошо, — Йоши-Себер передал поводья своей лошади одному из синоби. — Но я надеюсь, что ухожу ненадолго.
Начальник смены провёл его через двор мимо охраны, и спустя пару минут они оказались возле двери в приёмную. Офицер постучал, и их сразу же впустили. Поклонившись, капитан удалился, передав Йоши-Себера с рук на руки секретарю. Тот, в свою очередь, доложил о посетителе и распахнул перед ним дверь в рабочий кабинет своего начальника.
Йоши-Себер нисколько не удивился, увидев, что по обе стороны от Куригато стоят стражники с заряженными арбалетами. Обе стрелы смотрели ему в грудь, и не было сомнений, что телохранители выстрелят, если Йоши-Себер сделает хоть одно подозрительное движение.
Кабинет не отличался большими размерами, зато обстановка выдавала тонкий вкус хозяина: чёрная лакированная мебель без росписи, циновки на полу, стеллаж с костяными окимоно, на стенах — четыре свитка с каллиграфически выведенными высказываниями Ксуекин-Лея, знаменитого и почитаемого в Янакато основателя «Учения десяти стихий», популярность которого стала падать лишь в последние годы — после того, как в империи появилось множество приверженцев Бруммара.
Мастер Куригато, заметно постаревший с тех пор, как Йоши-Себер видел его в последний раз, пристально вглядывался в посетителя, пытаясь понять, действительно ли перед ним его воспитанник. Наконец, он сделал своим людям знак опустить оружие и удалиться. Те подчинились без звука: болты отправились в колчаны, тетивы вернулись в исходное положение, и телохранители вышли в приёмную, даже не взглянув на посетителя. Оставшись с Йоши-Себером наедине, Куригато встал, вышел из-за стола и низко поклонился.
— Мой господин, — проговорил он тихим ровным голосом.
— Приветствую тебя, мой старый друг, — отозвался Йоши-Себер с улыбкой. — Можешь сесть.
— Благодарю, — Куригато вернулся в своё кресло. — Годы, увы, не делают меня сильнее.
— Разумеется, — кивнул Йоши-Себер, садясь на плетёный стул, предназначенный для посетителей. — Но я скорее поверю, что ты пошёл против Янакато, чем в то, что ты немощный старик.
Куригато вежливо улыбнулся.
— И всё же надо уметь вовремя признать, что ты уже ни на что не годен. Думаю, однажды я поступлю, как наш знаменитый поэт Атсуши Канэко. Почувствовав, что стал слабеть умом, он удалился от родных и друзей и поселился отшельником, чтобы не смущать дорогих его сердцу людей и желая, чтобы они запомнили его в здравии.