Бумажный солдат
Шрифт:
– Вы полежите вот так, – услышал он голос Насти. – Я сейчас быстренько сбегаю к себе, оденусь, а потом приготовлю вам завтрак.
Отмокнув в ванне, побрившись, поковыряв вилкой омлет и блинчики и выпив подряд три чашки кофе, Сергей немного пришел в себя. Настя, снова в платье с белым воротничком, сидела напротив и смотрела, как он ест.
– Вы долго еще у нас в городе пробудете? – спросила она.
– Не больше месяца. Начиная с сегодняшнего дня. А почему ты спрашиваешь?
Настя опустила глаза и стала водить указательным пальцем по скатерти.
– Просто так. Мне, наверное, надо было вам раньше сказать... Ну, что я – сестра Лики. Вам, наверное, неприятно теперь со мной разговаривать... После вчерашнего...
– Это я сам виноват. – Сергей отодвинул чашку и закурил. – Я же тебя в постель затащил.
– Все равно. Если бы я сразу сказала, то ничего не было бы. Правда?
– Вот что, – сказал Терьян. – Давай об этом не будем. У меня была жена. У тебя была сестра. Она о тебе заботилась, звонила тебе, помогала. Теперь ее нет. Считай, что остался я. А дальше – как фишка ляжет.
Тень в коридоре
Ах, как нехорошо обстояли дела в северной столице! Поначалу все складывалось, казалось бы, наилучшим образом. Сплетенная с помощью Федора Федоровича и его коллег интрига увенчалась оглушительным успехом. Затеявший свою игру Еропкин был посрамлен и изгнан с захваченного им предприятия. Сергей Терьян и примкнувший к нему Лева Штурмин с блеском завершили оформление документов и провели беспощадную чистку личного состава, избавившись от доверенных еропкинских лиц. Обещанные "Инфокаром" два миллиона инвестиций как-то сами собой сократились до шестисот тысяч, которые немедленно и поступили, но Москва заверила, что пришлет еще, поэтому стройку можно было начинать, и она началась.
– Послушай, – кричал по телефону Муса, – ты человек или кто? Да помню я, что обещал. Но ты пойми, сейчас просто не до этого. Мы здесь зашиваемся, даже не могу сказать тебе как. Мы тут такое дело затеяли... Ну, это не по телефону... Даже на час прилететь не могу... Продержись хотя бы месяца два, как друга прошу... Я тебя там ни на одну лишнюю минуту не оставлю, нам здесь люди нужны. Просто наладь все, чтобы можно было передать человеку... Или отсюда пришлем, или сам найди... Только не Леву! Все, обнимаю тебя!
– Мне Еропкин звонил, – сказал Платон. – Уже пять раз.
– Что ему нужно?
– А я как раз у тебя хотел узнать.
Ларри подумал немного.
– Знаешь что? Ты с ним не говори. Скажи своим, что тебя нету. Пусть переведут на меня.
Еропкин прорезался через час.
– Здорово, Сашок, – сказал Ларри. – Как ты там?
– Нормально. Сижу на даче. Зимним, понима-аешь, сторожем.
– Так это ты с дачи звонишь?
– Угу.
– Хорошая дача. – Ларри помолчал. – Ну так что?
– Повидаться надо бы. Поговорить.
– Есть тема?
– Тема, понима-аешь, всегда есть.
– Подъезжай.
Еропкин появился следующим же утром и с порога обрушил на Ларри кучу информации.
– Ну и чего? Прислали своего комиссара – и чего? Ты хоть знаешь, чем он там занимается? А я тебе расскажу. Он на головку больной. Баню закрыл. Я ее строил, чтобы самому, что ли, париться? Уэповцы местные вечером толкнулись – бани нет. Покрутились и ушли. Потом мне звонят – мы, говорят, Саня, объясним этому, новенькому, что он не прав. А мне что? Пусть объясняют. Или другое. Фирма пришла, "мерседесы" покупать. Говорят ему по-людски – покажи в справке-счете тридцать штук, остальное наликом получишь. Все же понятно – кто хочет за постановку на учет переплачивать! Нет, этот залупаться начал. Они развернулись, пошли к другим – теперь уже с номерами ездят. Он что у вас – профессор? Я месяц назад взял партию "Нив" на реализацию. Все за неделю улетели. Ага, думаю, часть выручки на котельную пущу, на остальное куплю ГСМ и запчасти, прокручу два раза и рассчитаюсь. Да вот не успел. Этот пришел, посмотрел кредиторку и тут же все скачал поставщику. Слушай, Ларри! Над
Ларри почернел лицом. Еропкин мог сто раз быть ворюгой и проходимцем, но дело он знал. И умел делать бабки. Под присмотром, конечно. Сергею же, при самом наилучшем отношении, он, Ларри, бизнес не доверил бы никогда: воспоминания о компьютерах и трусиках были еще свежи в памяти.
И вообще, слишком много народу крутилось вокруг еропкинских станций. Назначал-то Еропкина Ларри, а потом началось: сначала Марк Цейтлин попытался "выстроить схему" и довыстраивался до того, что станции чуть не уплыли; потом рулил Муса, вмешивался Ахмет... Да и Платон не остался в стороне: он как-то залетел в Питер и раздал такие руководящие указания, что до стрельбы только чудом не дошло. А закончилось тем, что в питерскую ссылку отправили Терьяна. Кое у кого желание убрать Сергея из Москвы было настолько сильным, что он практически получил карт-бланш на любые действия. А потом, ни с кем не посоветовавшись, Муса назначил его генеральным директором вместо свергнутого Еропкина.
Ах, как же не хочется кое-кому, чтобы Сергей вернулся в Москву! Нет, дорогие мои, так нельзя. Давайте сначала поймем, кто и за что отвечает.
– Ну и какие у тебя планы? – поинтересовался Ларри, меняя тему.
– Кое-что есть. Но сначала я хотел поговорить...
– Говори.
– У "Инфокара" для меня дело в Питере найдется?
Ларри надолго замолчал, размышляя. Еропкин, не дождавшись ответа, задал другой вопрос:
– Чего вилять-то? Если этот ваш придурок отойдет, я смогу вернуться?
– Он – наш человек, – пробурчал Ларри. – Его Муса назначил. Что значит – отойдет?
Еропкин широко осклабился и подмигнул.
– Да я же понимаю. Он просто не выдюжит. Ты видел его? – тощий, кашляет... Думаешь, он долго потянет – по пятнадцать часов вкалывать? А я за дело болею. Ну так как?
– Что – как?
– Если он отойдет, я возвращаюсь?
– Смотри, – сказал Ларри. – Я тебе кое-что хочу объяснить. Он – наш человек. Понял?
– Понял, понял. Ну так как?
Ларри подумал и чуть заметно кивнул головой.
Еропкин поднялся, вышел в приемную и вернулся, таща в руках что-то огромное.
– Я тебе подарок захватил. Дай, думаю, привезу.
– Спасибо, – сказал Ларри, не вставая с места. – Значит, ты усвоил, что Сергей – наш человек? Больше повторять не буду. А это поставь здесь, в угол.
Личная жизнь
Уже месяц Сергей возглавлял бывшее еропкинское предприятие. Самые первые шаги дались ему легко. Оформление и регистрация документов – неделя. Кадровая чистка – три дня. Он с удивлением обнаружил в себе ту самую жесткость, о которой, отправляя его в Питер, говорил Муса. Терьян внимательно выслушивал каждого вызванного работника, тихим, вежливым голосом задавал несколько вопросов и ставил напротив фамилии красный или зеленый крест. Красный – на отстрел, зеленый – можно оставить. Многие, меченные красным, возвращались качать права, кричать про трудовое законодательство и свои прошлые заслуги. Сергей снова выслушивал их, кивал головой и протягивал для ознакомления уже подписанный приказ об увольнении. Если кому-либо было что-то еще непонятно, в приемной его встречали ахметовские джигиты. И вопрос считался исчерпанным.