Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

Льюис Майкл

Первое, что бросается в глаза наблюдающему за работой ирландского парламента: политики проговаривают все дважды — на английском и на гэльском языках. Поскольку в Ирландии нет человека, который бы не говорил по-английски, зато есть множество людей, не говорящих по-гэльски, такая процедура кажется противоестественной и попусту отнимающей время. Я спрашиваю нескольких ирландских политиков, говорят ли они на гэльском, и все они со смущенным видом дают один и тот же уклончивый ответ: «Вполне сносно». Политики Ирландии говорят по-гэльски так же, как героини сериала «Настоящие домохозяйки округа Ориндж» говорят по-французски. Вопрос «Зачем тогда вообще с ним заморачиваться?» означал бы, что вы не улавливаете сути. Куда ни повернись, везде английское соперничает с желанием, подчас отчаянным, выразить национальную индивидуальность. В том, что ирландцы упорно подчеркивают ирландскую самобытность — кичатся тем, что преданы своей родине как никакая другая нация в мире, — есть элемент бахвальства, причем явного и неприкрытого. Тон задают

ирландские богачи, которые выкрикивают патриотические лозунги, но официально устроились за рубежом, чтобы не платить налоги в Ирландии. Их поддерживают представители различных эмиграционных волн, которыми была насыщена история Ирландия. Отношение ирландцев к своей стране подобно отношению любовников, страсть которых распаляется подозрением, что рано или поздно они расстанутся. Их ура-патриотизм — это судно, нагруженное их сомнениями.

В ТОТ ДЕНЬ, ПОМИМО обсуждения бюджета, Дойлу ( ирл. Dail), как ирландцы называют нижнюю палату парламента, предстояло вынести на голосование спорный вопрос о назначении выборов депутатов для заполнения четырех пустующих мест в парламенте. У правящей партии Фианна файл было совсем незначительное большинство (два места), и, поскольку все поголовно считали их виновниками финансовой катастрофы, их рейтинг популярности не превышал 15 %. При немедленном проведении выборов их бы сместили — идея сама по себе радикальная, ибо они правили Ирландией практически с момента образования самостоятельного государства в 1922 г. Но им удавалось противостоять призыву заполнить пустующие кандидатские места вплоть до их свержения в феврале 2011 г.

Звонок приглашает к голосованию, и ирландские политики устремляются внутрь. За несколько минут до начала голосования двери палаты закроют и к ним приставят охрану. Кто опоздал, тот не проголосовал. Зал заседаний отгорожен от галереи для посетителей стеклянной перегородкой, и я спрашиваю гида почему. «Это не для того, чтобы помешать публике швырять предметы в членов правительства», — говорит она, затем дает объяснения. Несколько лет назад один ирландский политик опоздал, и двери уже закрыли. Он побежал на галерею для публики, прыгнул оттуда на галерею для прессы, расположенную тремя метрами ниже, и оттуда спустился на веревке в зал заседаний. Ему позволили проголосовать, но затем поставили стеклянную перегородку. К наличию лазейки отнеслись неодобрительно, но воздали должное депутату за его сообразительность. По ее утверждению, это типично ирландский подход.

Первым занял свое место Берти Ахерн, премьер-министр с июня 1997 г. по май 2008 г. и политический преступник № 1. Ахерн известен как врожденной проницательностью, так и глупейшими высказываниями, цитировать которые — истинное удовольствие. Тони Блэр считал, что Ахерн прекрасно проявил себя в роли посредника на мирных переговорах по Северной Ирландии, хотя, пытаясь объяснить причины финансового кризиса, тот сказал буквально следующее: «Lehman Brothers — это международный инвестиционный банк. Их яйца ¹ опутали весь мир». В последние дни пребывания на посту премьера Ахерн отрицал, что брал взятки от застройщиков, по крайней мере от всех, но дело в том, что объяснить все то, что он натворил за время пребывания на своем посту, можно лишь взятками от застройщиков. Похоже, Берти Ахерн тоже верил в чудо ирландской недвижимости. Помнится, после публикации статьи Моргана Келли, в которой он предсказывал крах ирландских банков, Ахерн лихо ответил на заданный в связи с этим вопрос: «Наблюдение со стороны, да еще с нытьем и стонами, равносильно упущенной возможности. Так и до самоубийства недалеко».

Теперь Ахерн — обычный ирландский «заднескамеечник», неуклюже сутулый, с лицом, испещренным лопнувшими сосудами. Чтобы заполнить свободное время, он стал подрабатывать ведущим спортивной колонки в воскресном таблоиде Руперта Мердока News of the World,что в мировой журналистике расценивается как самая неуважаемая деятельность ² . Звезда Ахерна, какова бы она ни была, закатилась. Когда ирландский земельный бум совершил резкий переход от чуда к катастрофе, такое же резкое изменение претерпел и статус многих влиятельных людей, как, вероятно, и их самовосприятие. Один ирландский биржевой брокер рассказал мне, что многие бывшие банкиры, в том числе его клиенты, «даже физически изменились». Как-то в ресторане он встретил бывшего генерального директора Allied Irish Banks Юджина Шихи, которого посетители забросали вопросами. Раньше Шихи был спокойным, выдержанным и его авторитет был неоспорим. «Если бы вы увидели этого парня сейчас, — поведал мой приятель-брокер, — вам бы захотелось купить ему чашку чая».

Ирландский жилищный пузырь во многом отличался от американского аналога. Начнем с того, что он не был замаскирован. Здесь не было множества новых сложных финансовых инструментов, которые выходят за пределы понимания простых смертных. И здесь не было столько цинизма. Нельзя сказать, что многие ирландские финансисты или риелторы остались с состоянием. В Америке банки разорились, а те, кто крупно сыграл на понижение, разбогатели; в Ирландии такие игроки разорились вместе с банками. Ирландская общественность считает Шона Фицпатрика, выходца из рабочего

класса, который стал банкиром и практически на пустом месте создал Anglo Irish Bank, главным виновником злоключений Ирландии — сегодня он не только банкрот, но и человек, который не смеет появляться на публике. Стоит упомянуть его имя, и люди, далекие от банковской системы, с возмущением расскажут вам о том, как он тайно брал кредиты на миллионы евро в собственном банке. При этом они не говорят, как он потратил эти деньги — а он их вложил в облигации Anglo Irish! Когда банк потерпел крах, Фицпатрик числился в списке кредиторов как купивший (в апреле 2008 г.!) у Anglo Irish субординированные облигации с плавающей процентной ставкой на сумму €5 млн.

Высшие должностные лица всех трех крупнейших банков действовали одинаково: они скупали акции собственных компаний вплоть до самого краха и продолжали платить дивиденды, как если бы капиталов у них было предостаточно. Практически все крупные ирландские застройщики, которые вели себя неосторожно, подписывали личные гарантии по кредитам. Многие полагают, что они наверняка где-то прячут кучи денег, но, по имеющимся сведениям, это не так. Ирландский совет по недвижимости насчитал с момента наступления краха 29 самоубийств среди застройщиков — и это в стране, где о самоубийствах часто не сообщают и не ведут им счет. «Я говорил этим ребятам: "Всегда убирайте деньги со стола". Но мало кто из них убирал деньги со стола», — рассказывает Дермонт Дезмонд, ирландский миллиардер, который нажил состояние на компьютерных программах в начале 1990-х гг. и потому считается богачом «старых времен».

Если ирландские нувориши и создали пирамиду, то такую, в которую сами верили. Равно как и довольно большое число простых ирландских граждан, купивших дома за баснословные суммы. В Ирландии самая высокая в мире доля частного домовладения: 87 %. В этой стране не практикуется ипотека без права регресса: человеку, которому не по карману платить за свой дом, не разрешается просто отдать банку ключи и уйти восвояси. Он лично несет ответственность за занятые деньги. По всей Ирландии люди слишком сильно привязаны к своим домам или банковским кредитам. Ирландцы расскажут вам: к прискорбию, они были так долго лишены права собственности, что владение собственным домом означает для них не только возможность не платить арендную плату, но и видимость свободы. В погоне за свободой ирландцы построили собственные узилища. А их лидеры помогли им в этом.

АККУРАТ ПЕРЕД ЗВОНКОМ, возвещающим об окончании заседания, в палате появляются два человека, которые убедили ирландцев в том, что они отвечают не только за собственные губительные решения финансовых вопросов, но и за решения, принятые их банками: премьер-министр Брайан Коуэн и министр финансов Брайан Ленихан. Как и лидер оппозиции — третий по старшинству в их же партии, — оба они дети политиков, которые умерли на своем посту: политика — семейное дело в Ирландии. Коуэну также довелось побывать министром финансов в период с 2004 г. до середины 2008 г., когда и произошли самые скверные события. Он не похож на Лидера мужчин. Двигается медленно, неуклюже, полное лицо лишено мимики, а его обычное выражение — смущение. Однажды утром несколькими неделями раньше он выступал на национальном радио, и тренированный ирландский слух уловил, что он был пьян. У меня слух не столь восприимчивый, и мне показалось, что он был слегка подшофе, но публика не была настроена давать ему поблажку. (Четыре не связанных друг с другом ирландца, которым это было достоверно известно, сообщили мне, что Коуэн отправил банковскую гарантию на €440 млрд в Европейский центробанк факсом из пивнушки.) Действительно, если бы потребовалось нарисовать портрет человека, максимально похожего на пьяницу, то было бы трудно найти лучшего натурщика, чем ирландский премьер. Брайан Ленихан, который следует по тяжеловесным пятам Коуэна, по сравнению с ним выглядит как десятиборец на пике спортивной карьеры.

В этот день парламент принимает невообразимое, но предсказуемое решение: не выносить на голосование вопрос о заполнении трех из четырех свободных мест. На этом заседание заканчивается, и я провожу час с Джоан Бертон. Среди основных партий Ирландии Лейбористская партия является наиболее ярким выразителем особого мнения и критики в адрес ирландского капитализма. Будучи одним из 18 членов ирландской палаты представителей, проголосовавших против гарантирования погашения долга банков, Бертон сохраняет редкий по нынешним временам кредит доверия. И за час разговора о том о сем она успела поразить меня своей прямотой, умом и общим позитивным настроем. Кстати сказать, ее роль в ирландской драме так же ясна, как роль Моргана Келли: она — визгливая мать, которую никто не слушает. Ее голос пародируют на национальном радио как плаксивый, с восклицательными интонациями — такие звуки действуют на нервы всем ирландцам. Сейчас, когда я спрашиваю, чем ее действия будут отличаться от действий, предпринимаемых ирландским правительством, она несколько затрудняется с ответом. Как и любой другой ирландский политик, она во власти сил, которые не поддаются контролю. Теперь, когда государство взяло на себя долги ирландских банков, любой намек на объявление дефолта лишь поднимет стоимость заимствования иностранных денег, без которых стране никак не обойтись. «Знаете ли вы, что ирландцы стали экспертами по облигациям? — говорит Бертон. — Теперь они говорят не “один процент”, а “сто базисных пунктов”! Они обогатили свой словарный запас!»