Бумеранг

Капитонов Владимир

– Трогай, Славик, - обратился он к своему немногословному и нелюбопытному водителю.

"Волга" взяла курс на ГУВД.

Глава 15.

Гиви Отарошвилли, шестидесятипятилетний вор в законе, глава грузинской криминальной общины В-ского округа России, больше известный под кличкой Папа, очень многим отличался от нынешних коллег по воровскому цеху. Он был приверженцем старых воровских понятий и до сих пор жил по неписанным воровским законам. Авторитет зарабатывал собственным здоровьем в лагерях, да крытках. Семьёй и образованием никогда обременён не был, валютных счетов в заграничных банках не имел. Скромно, без роскоши ютился в снимаемой на средства общака двухкомнатной "ленинградке", терпеть не мог личную охрану,

часто прогуливался в одиночестве по паркам и скверам с любимой тросточкой в руках, и только при особой необходимости садился за руль, верно, свое ровесницы "Победы". Однако, это не мешало ему держать в своих руках воровскую кассу грузинской общины и безжалостно лупить по моськам тех, кто пытался воспользоваться ею в целях личного обогащения. Кроме всего прочего Папа выступал в роли Третейского судьи, разрешая самые трудные конфликты и споры, как внутри самой общины, так и на всесоюзном уровне. Он мог щедро поощрять, заслуживших поощрение, и мог строго наказывать, заслуживших наказание. В целом, Папа занимался тем, чем и подобает заниматься настоящему вору в законе. Следил за порядком в доме. Что же касается родной диаспоры, то к её проблемам Гиви относился особо трепетно, так сказать по зову крови. Здесь он не доверял никому. Во всём разбирался лично.

Вот и "малява", пришедшая с города "Н", требовала его личного вмешательства. "Многоуважаемый Гиви, - говорилось в послании, - с огромным приветом к тебе Джохар. Обращаюсь к тебе, как к Старшему Другу и советчику с просьбой..." Последняя заключалась в разрешении территориального конфликта между грузинской и осетинской сторонами. Такие вещи происходят часто и повсеместно, и почти всегда заканчиваются большой кровью. Папа был сторонником мирного урегулирования возникших вопросов и потому, купив билет на ближайший поезд, ждал его отправления, неспеша перекусывая бутербродами с крепким чаем в вокзальном буфете. И естественно, оставив с носом назойливый хвост охраны.

Глава 16.

Бабок с "мокрухи" наркоманам едва хватило на семь грамм чистого героина. Попытки заработать аналогичным способом, терпели фиаско в самом начале. Копейки с выпотрошенных на рынке пенсионерских кошёльков уходили на перемешанную с укропом "травку", некачественную ханку и прочее подобное дерьмо. Не гнушались наркоманы, если уж ни на что ни хватало, и "колёсами". Но душа требовала настоящего отрыва. А таковой был возможен только при наличии качественной "отравы".

Применить ствол в местах отработки не представлялось возможным, и он пылился в картонной коробке под кроватью Рыжего.

– Тачка нужна, понимаешь, тачка!
– убеждал подельника Кроль.
– Без неё ни хрена настоящего дела сделать не получится. А вот на колёсах. Бах-бах и всё пучком! Ну, примерно, как в прошлый раз.

– Бах! Бах!
– ехидно передразнивал Рыжий.- Забыл сколько говна в штаны тогда наложил?

– Да брось ты об этом, - конфузился подельник.

– Не тушуйся, - подбадривал Рыжий.- Идея мне нравится. Я уже об этом подумывал. Но придётся брать в долю.

– Кого?

– Кота.

– Что за чувак?

– Не сцы, пацан проверенный и с тачкой.

Кроля долго уговаривать не пришлось. Было решено взять в команду третьего. Двадцатичетырёхлетний наркоман, по кличке Кот, плотно сидел на игле, и тоже куковал на нулях, потому в отказ не пошёл. Банда занялась разработкой плана предстоящего дельца.

Глава 17.

Сразу же после получения "гостинца" главарь уничтоженной преступной группировки Станислав Громов никем не замеченный покинул пределы города. Как не таращилась в окна мадам Терентьева - всё одно проворонила.

Стасу требовалось время для осмысления всего произошедшего и принятия соответствующего правильного решения. Но позорно ретироваться, бросив всё, Громову не позволяла гордыня. Он не трус, не лох какой-нибудь. Что-нибудь придумает,

пересиживая пока в глубоком подполье. А это самое "глубокое подполье" находилось в шестидесяти километрах к югу и представляло собой арендованную конспиративную дачу. О её существовании никто, кроме Громова, не знал. Это был секрет бригадира, и сейчас он очень кстати пригодился. Дабы не засветиться ментам, которые его уже, как пить дать, ищут, и волкам, которые, верно, тоже не прочь его поскорее схавать, пришлось напрочь отказаться от услуг сотовой и пейджинговой связей, а так же пустить под пресс и "бэху". Жаль, конечно, тачку. Но никуда не денешься, если хочешь остаться живым. Одним словом, на пока пришлось сгинуть. Средством передвижения до глухого соседнего посёлка с целью затариться продуктами и водочкой, стала раздолбанная, но ходовая "копейка" хозяина дачи, которая была отдана им в довесок к аренде помещения за полной ненадобностью.

Много, очень много было выпитого спиртного за думками. Но все они были бесплодными. Сидеть здесь и ждать с моря погоды, было глупо. Встала вопрос о разведке вражеского движения. Вот только кому доверить такое рискованное задание? Не соваться же самому. И вдруг Стаса посетила светлая, по его мнению, мысль. Хотя и безумная, в самом деле. Но, так или иначе, план был Громовым одобрен ...

Светлана, сдав в "кассу" ночную выручку и получив с неё надлежащий процент, одарила дежурной резиновой улыбкой верзилу-охранника в холле и выпорхнула из офиса "модельного агентства" "Миледи". Добираться до дома приходилось, когда как придётся. Внеурочное время девушек излишним вниманием в агентстве не баловали. Денег на такси и маршрутку было откровенно жалко, потому Светлана чаще добиралась до квартиры пешком. Но этим утром она чувствовала смертельную усталость и решила воспользоваться общественным транспортом. На автобусной остановке толпился народ - в массе своей пенсионеры, вечно спешащие то на рынок, то до деток-внучек, то в "собес", а то и вообще неизвестно куда и зачем. Девушке пришлось пропустить несколько маршруток не по собственной воле, а по причине грубого оттеснения от дверей автобуса всё теми же пенсионерами. Не повезло и с вновь подошедшим автобусом.

– Пешком ходить надо, молодая ащо!
– посоветовала ветхая бабуся, совсем не по- старчески ткнув Свете в бок.

– Подожжешь ешо, не больно торопишься чать!
– поддержала её другая бабулька, не хило разгребающая толпу костлявыми руками.

Зло чертыхнувшись, Света отошла поодаль и принялась терпеливо ждать подхода следующей маршрутки. Вдруг, невесть откуда взявшийся древний, безобразно заляпанный грязью "жигуль" едва не сбил её с ног.

– Эй, куда зенки вылупил, козёл!
– завопила девушка.

Машина остановилась в метрах десяти спереди, потом резко сдала назад и тормознула прямо перед ней. Правая передняя дверца распахнулась, и из салона раздался замогильный голос:

– Садись пошустрее в машину!

– Ага, вот только переобуюсь, - ухмыльнулась девушка, потом грубо отшила "бомбилу": - Да пошёл ты, козлюка!

Больше не проронив ни слова, водитель перевесился на пассажирскую сторону и, силком втащив девушку в салон своего автомобиля, хлопнул дверцей. Машина взяла резвый старт.

– Выпусти! Выпусти, козёл драный! Я сейчас выпрыгну!
– забилась в истерике Света.

– Да тише ты, тише.
– Парень повернулся к ней так, чтобы она могла получше разглядеть его лицо.

– Стас?
– застыла она в изумлении.

– Да, я собственной персоной.

– Я что-то не узнаю эту машину,- сморщила носик девушка.

– Это неважно. Ты посиди тихо, а я потом тебе всё объясню. Договорились?

Девушка лишь плечами пожала. Стас отъехал квартала три и свернул в пустынный дворик. Заглушил двигатель и закурил сигарету. Светлана подёргала ручку дверцы, вероятно намереваясь смыться.