Бумеранг
Шрифт:
— Лата, брось пушку, — резко приказал Кирилл. — Ты знаешь, я мужик простой: могу и свинцом накачать.
Девушка зыркнула на него исподлобья и ответила:
— Ты не мужик, а шестерка.
А вот это ты зря, девочка. Злить противника надо в меру и умело.
Я с опаской покосился на «чистонебовца», но тот, к моему удивлению, не раздражился, а продолжал спокойно выцеливать меня через планку «Орды».
— Отдай артефакт, сталкер, — сказал он. — И, быть может, твоя строптивая деваха останется жива.
— Она не моя.
Слова сами слетели с языка. Машинально.
— Серьезно? — Кажется, Кирилл всерьез удивился. — А мне показалось, что вы того… снюхались. Что ж, в таком случае она не представляет ценности как заложник. Толик, кончай шлюшку.
Дальше все произошло настолько быстро, что при нормальном течении времени я и моргнуть бы не успел…
Выстрел мой мозг зафиксировал по вспышке возле пламегасителя, ибо звук на тот момент еше не успел долететь до барабанных перепонок.
Движение вперед я начал за полсекунды до выстрела, когда птичка-интуиция заколотила в затылке с финальной одержимостью. Ладонь с артефактом коснулась мерцающей грани призмы, и я почувствовал, как две стихии собираются в единый поток рядом с моими застывшими пальцами. Вишневый блеск «бумеранга» слился с небесно-фиолетовым сиянием кристалла. Плоскость прогнулась, принимая форму замысловато сплетенных лент Мёбиуса, и охотно приняла их в себя.
Пуля неторопливо выплыла из язычка пламени и, медленно вращаясь, отправилась в фатальный полет. Трудно сказать, каким образом мои глаза могли передавать в зрительные центры всю картинку целиком, но я видел не только стрелявшего «чистонебовца», но и то, как начало меняться выражение лица Латы, которая стояла в нескольких метрах левее.
Нет, ее мимические мышцы еще не успели среагировать на выстрел, но вот взгляд… В нем отразился испуг.
«Интересно, — подумалось в тот миг мне, — какова скорость распространения страха?»
После того, как цацка соприкоснулась с кристаллом, ход времени изменился.
Картина происходящего теперь менялась тягуче, будто кто-то покадрово проматывал эпизод из фильма. Герои, наподобие крошечных марионеток, застыли в янтаре воздуха. Веки Кирилла тихонько поднимались — скорее всего он только что моргнул, — палец Анатолия все еще давил на спусковой крючок, но больше «Орда» не стреляла: предохранитель был выщелкнут в режим одиночного огня.
Только пуля продолжала неумолимо лететь вперед. К голове Латы.
Ее движение было медленным и оттого выглядело еще более жутко. Воздух тугой спиралью увивался следом.
Пуля двигалась, отдергивая завесу с моей памяти, в глубине которой таилась темная впадина.
Третий класс. Московские дворики. Дружелюбный лохматый пес, которого терпеть не могли запойные хозяева…
Мне семнадцать. Первый неуклюжий секс…
Второй курс. Заваленная сессия. Армия. Ломка жизненных ценностей во время долгих марш-бросков, прыжков с парашютов и драк с «дедами»…
Двадцать два года. Начало успешного бизнеса, серьезные партнеры. Первая иллюзия благополучия…
А потом следовал провал, за которым сразу же начиналась жизнь в Зоне.
И вот сейчас летящая пуля сдергивала ширму, за которой притаилось прошлое, заставившее меня пойти в Зону. Оно напоминало контрольно-следовую полосу Периметра — перепаханную вдоль и поперек грань между двумя мирами.
А параллельно ко мне приходило понимание того, что же открыл ключ, собранный из окропленных кровью и потом кусков загадочного артефакта, способного менять судьбу. Понимание охватывало сознание постепенно, чтобы не вызвать шока от мощи, которая лежала в моей правой ладони. Не просто мощи, власти над великой стихией времени.
Единоличной. Манящей. Сокрушительной.
Власти, разбивающей вдребезги целостное восприятие мира и ввергающей в сомнения. Могущества, ставящего перед таким выбором, что замирала в стазисе каждая клетка тела.
Я осознал всю горечь слов Болотного Доктора, предрекшего ситуацию и попросившего: «Выбери правильно». Именно попросившего, ибо он знал, какая сила будет в этот миг подчинена моей воле. Знал.
И ведь все было до чертиков просто.
Кристалл позволял вернуть одно-единственное событие в исходную точку.
Но если сами цацки делали сие в небольшом, так сказать, локализованном масштабе, то этот плод то ли природы, то ли инопланетного разума, то ли человеческого любопытства мог изменить судьбу всей Зоны.
Точнее, это я — мог.
Я мог присвоить все богатства торгашей.
Мог возжелать сверхчувствительности к аномалиям и неуязвимости в лапах мутантов.
Мне сейчас было дозволено практически все.
Я мог отменить выброс 2006 года.
Мог вообще предотвратить катастрофу на Чернобыльской АЭС в восемьдесят шестом: вернуть процветающему некогда краю былую красоту, избавить сотни, тысячи людей от страданий, а мир — от ядерной червоточины.
А еще мог остановить пулю, которая приближалась к голове Латы.
Но — только что-то одно.
Оставался сущий пустяк: выбрать…
Свинцовая пчела двигалась справа налево, все дальше отодвигая штору со слепого пятна памяти, и я начинал различать контуры событий, которые произошли восемь лет назад. Восемь, именно эта цифра была перевернута набок на всех метках, встреченных возле артефактов. Случайно ли, братцы?
Пожелай я сейчас, и не станет больше Зоны со всеми ее аномалиями, тварями, законами и легендами. Не будет относительно мирного Кордона, зараженных окрестностей Янтаря и кишащей разномастными любителями наживы Свалки. Не останется артефактов. Пропадет бар «№ 92» с козлом Фолленом, исчезнут солдафоны и ученые. Не случатся события, не сломаются судьбы, никогда не пойдут больше вольные сталкеры в рейд за хабаром навстречу смертельным опасностям и белесому туману, за которым ждет неизвестность.