Бумеранг
Шрифт:
А хорошо, что она у нас есть. Без нее мы бы совсем заскучали.
Позитивные мысли Клавдии были нарушены звонком в дверь. Она, нехотя поднялась с кресла:
— Кого это принесло?
Перед ней стоял красивый статный мужчина. Черные, цвета воронова крыла волосы не позволяли даже приблизительно определить его возраст. Не было ни характерной седины, ни плеши, обычной для мужчин-пенсионеров. О том, что перед ней пенсионер, Клавдия догадалась как-то сразу. Скорее по обходительному тону неожиданного гостя.
— Так вот вы какая, Клавдия
— Вот еще. С чего бы вдруг я на него обижалась? — на всякий случай приняла оборону Клава.
— Утверждает, что резко поговорил с Вами. А все из-за меня. Завтрак он готовил гостю, то бишь мне.
— А что же сам не пришел с извинениями?
— Я виноват, значит мне исправлять недоразумение. Вот пришел пригласить Вас на чашечку чаю. Эмма Борисовна обещалась быть. А я пиццу приготовил. Заходите, пожалуйста, эдак минут через тридцать.
Клавдия стояла в нерешительности. Мог бы Петрович и сам зайти, так нет этого прислал.
— А кто еще будет? Там у вас шумно днем было, — выдала она себя.
— Виктор Петрович, Эмма Борисовна, Ваш покорный слуга и Вас ждем.
Клавдия была в замешательстве.
— Как зовут-то хоть Вас, слуга народа!
— Простите, забыл представиться. Руслан Степанович, полковник в отставке.
— Ну теперь понятно, — успокоилась Клавдия.
— Так мы ждем Вас, — гость откланялся и уже повернулся было уходить. Но Клавдия окликнула его.
— Постойте. А что же это Петрович Светочку не приглашает?
Он остановился:
— Так ведь уехала она, он говорит.
— Сегодня и вернулась, да не одна.
— Я, знаете, не уполномочен относительно Светланы. Пойду доложу.
Когда за гостем закрылась дверь, Клавдия с минуту не могла прийти в себя.
— Вот это мужчина! Небось, жена, дети, внуки. Как без этого. Эх… К Свете сходить, что ли? Посоветоваться, что одеть. В гости ведь зовут. Да там этот, ее воздыхатель!
А у Светы в этот момент происходило самое что ни на есть покаяние грешника. Владимир уже спокойнее рассказывал историю своей жизни. Как оказалось, счастливым его назвать было трудно.
— Да, был женат. Лариса вышла за него не по любви, а так, ради денег. Поддержка ей нужна была. Одна сына растила. Он принял мальчишку, как родного, вырастил до окончания школы. А потом Лариса загуляла, да не просто так. Спилась, одним словом.
Я долго терпел ее загулы, пока однажды она по пьяни не привела домой своего собутыльника. Тут уж я не выдержал. Тогда и расстались. А сын ее, Вадим, как школу закончил, так будто подменили парня. Компании, наркотики. С матери пример брал.
Пробовал я их обоих вытаскивать из этого дерьма. Но не получилось. Так вот и остался один.
Вот и получается, тебе жизнь испортил, и сам счастлив не был.
Света слушала его, не перебивая. Жалости к несчастной доле Володи не было. Что искал, то нашел.
— И давно ты один? —
— Да уж лет двадцать будет. Может быть, чуть меньше.
— И все один?
— Да. Боялся опять наступить на те же грабли. О тебе думал. Но следы твои найти не сумел.
— Плохо искал, — с грустью, но без упрека ответила она.
— Понимаю, меня простить невозможно. Даже если ты простишь, сам себя никогда не прощу. Какой же дурак был! Это ж надо, сплетницу Ритку послушал. За глупость и подлость мою наказан я самой судьбой. Ты меня не прогонишь?
— Теперь не смогу, — она улыбнулась ему сквозь слезы.
— Ты не подумай. У меня жилье есть. Трехкомнатная в центре города. Кроме приличной пенсии, свое предприятие по ремонту бытовой техники. Хороший доход дает. Сам-то я только руковожу, и сотрудников у меня до 20 человек. Одним словом, человек я обеспеченный. Говорю это, не хвастаясь, чтоб ты не подумала, будто я к тебе на постой! — он заглянул ей в глаза. — Хочешь, ко мне переезжай. Распишемся, как полагается.
— Вот еще, зачем это. Мне и здесь хорошо. А штамп в паспорте мне сейчас ни к чему.
— Нет уж. Боюсь тебя потерять. Поэтому обязательно в ЗАГС. Толькой на этот раз, чтобы по срочному. А то ты еще передумаешь.
Светлана зарделась. Было больно вспоминать прошлое. Но настоящее вот оно, рядом. Владимир обнял ее, она почувствовала, как теплая волна нежности окатила всю ее. Боялась шевельнуться, чтобы не нарушить ощущение счастья.
Их идиллию нарушил приход Виктора Петровича:
— Что же это вы скрываетесь! Давно уж здесь, а ни гу-гу. Клавдия донесла, что у вас все о, кей? Рад, очень рад. Ты уж извини, — обратился он к Владимиру, — отвадили мы с Эммой Борисовной тебя. Такова была воля нашей Светочки.
Но раз уж она тебя приняла, то и для нас ты вроде бы как свой. Поэтому милости прошу к нашему шалашу. Сегодня у меня чаевничать будем. — Петрович незаметно подмигнул Владимиру с намеком на еще что-нибудь. — Значит так, через 20 минут у меня. Время пошло.
Он быстренько прошмыгнул мимо двери предводительницы и помчался в ближайший супер-маркет.
— Повод ведь офигительный. Значит, Эммочка Борисовна возражать не станет. Прикуплю-ка я коньячка да шампанского. Девушка, — обратился он за помощью, — соберите-ка мне всякой закусочки под это. Учтите, что будут дамы.
Вечеринка удалась на славу. Правда, при виде спиртного Эмма слегка нахмурилась. Но когда Петрович стал извиняться, она неожиданно со слезами на глазах воскликнула:
— Виктор Петрович, хватит лепить из меня мировое зло! Я обычная женщина, и все понимаю. Главное, чтобы все в меру. А у нас сегодня такой повод! Одним словом, разливайте шампанское. Пьем за всеобщее перемирие. А главное — за счастье Светланы и Владимира. Света умничка. Она смогла понять и простить дорогого ей человека. А уж от Владимира мы ждем исключительного отношения к ней. Иначе, ой-ей, мало ему не покажется.