Бумеранг
Шрифт:
— Не признаешь? — горестно и даже с некоторой долей обиды проговорил мужчина. И уже удаляясь, добавил, махнув рукой: — И-э-э-х.
Правда, денег не взял и, к удовольствию пассажиров, быстро проследовал дальше.
Весь остаток пути Клавдия мучительно пыталась вспомнить, кто бы это мог быть:
— Бывший муж! Да нет, его бы я узнала. Тогда кто же?
И вдруг молнией пронеслись те же самые ощущения стыда и отвращения, вызванные, правда, совсем иной ситуацией. Тогда еще присутствовали боль и страх.
—
Клавдия закрыла глаза, надеясь вздремнуть в дороге.
Но память, эта подлая стерва, опять и опять возвращала ее в то далекое время, когда она, еще совсем девчушка, была растоптана самоуверенным и наглым обольстителем, оставившим грубый шрам на ее сердце.
Это благодаря ему она возненавидела всех особей мужского пола.
Это из-за него она так и не избавилась от комплекса неполноценности в отношениях между мужчиной и женщиной.
Это из-за его тупого бахвальства она так и не смогла никого полюбить, решив для себя раз и навсегда, что высокие чувства, именуемые любовью, бывают только в романах. На самом же деле все примитивно, пошло и грубо.
Все еще находясь в состоянии глубокой задумчивости, Клавдия вошла в троллейбус и тут же хотела выскочить, но дверь за ней уже плотно закрылась, а поднимать шум было неудобно.
В самом конце салона она увидела его. Мелькнула мысль, что он ее преследует. Хотя Клавдия была не из робкого десятка, но этот факт ее определенно напрягал. Она пыталась успокоить себя, что это простая случайность. Человек, оказавшийся в одном с ней вагоне электрички, а затем и в троллейбусе, мог просто ехать к себе домой.
Она присела поближе к выходу, надеясь, что Артем ее не заметил. Но ее надежды не оправдались. Именно в тот момент, когда она уже устроилась на сиденье, Артем пересел поближе к ней.
Клавдию охватило возмущение, она готова была обратиться к водителю с просьбой выпустить ее, не доезжая до нужной остановки. Но, пересилив себя, сдержалась.
Неприятный попутчик оказался наглее, чем она предполагала. Он пытался завязать с ней разговор, явно рассчитывая на возможность общения. А Клавдия лихорадочно думала о том, как отвязаться от него.
— Клава, ты как живешь, одна или с мужем?
— Тебя это не должно волновать.
— Да ведь я просто так спрашиваю. Вот увидел старую знакомую, обрадовался. Ты меня не бойся, я не буйный.
— С чего это я должна бояться? — возмутилась Клава, хотя страх все же шевельнулся в ней. Мысленно она желала только одного: хоть бы он вышел раньше ее остановки.
Но судьба была сегодня неблагосклонна к ней. А навязчивый пьянчужка сошел с ней и не отставал до самого дома. Внутри у Клавы
— Что ты привязался ко мне. Ступай своей дорогой. Домой иди.
— Для меня все дороги свои, и дома у меня нет.
— То есть? — любопытство брало верх над раздражением, страхом и злостью, бушевавшими внутри.
— А то и есть: нет у меня дома. Ни семьи, ни работы, ни дома. Все она, проклятая,
— Жена что ли?
— Да какая жена? Водка! Она и сгубила меня.
— Никто же тебе насильно в глотку не вливал.
— Оно так. Но оставим это. Я за тебя рад. Какая ты стала! — Артем восхищенно смотрел на Клавдию. — Ты так и не ответила, семья у тебя или одна живешь?
— Тебе-то что за дело.
— Да так. Подумал, может, по старой дружбе пообщаемся.
— Значит так, — Клавдия набралась решительности, — если тебе жить негде, то ты не по адресу. Со мной живет дочь с зятем и тремя внуками. Поэтому ты того, губу не раскатывай. И хватит болтать. Иди проспись, отмойся, а то одним воздухом с тобой дышать противно. Несет от тебя на три километра. — Говоря все это, она сама себе удивлялась, откуда смелость взялась.
— Ты, Клава, прости меня дурака. Я по молодости того, дурью маялся. Прости, слышишь.
— Бог простит. Ну все, хватит. Ступай. Мне домой пора. И не вздумай здесь появляться. Зять у меня в полиции работает, враз загребет. Мало не покажется.
— Да ладно, понял я, что противен тебе. Просто вот увидел тебя и нафантазировал, что могли бы мы и пожить вместе на старости лет.
Клавдия, совсем осмелев от своей наглой лжи, в голос расхохоталась:
— Ах-ха-ха! Вот уж уморил! Только этого мне и не хватало. С чего это ты решил, что мне бомж нужен.
— Но, признайся, ведь любила меня. Точно знаю.
— Не обольщайся. Ненавидела, да. А что до любви, так это тебе показалось.
— А чего же пошла тогда со мной?
— Честно? Интересно стало, как это бывает, вот и пошла. Только разочаровал ты меня, — Клавдия завелась, решив окончательно добить обидчика. — Еще, если хочешь знать, я с девчонками поспорила, что пересплю с тобой. Ах-ха-ха! А потом рассказывала им на переменках, что никакой ты не мачо, а так, слабак! Ох и наржались мы над твоими способностями! Ты ведь даже целоваться нормально не умел! Ах-ха-ха!
— Ты?! Тихоня!
— А то. Ты что думал просто так я с тобой пошла. Спор у нас такой был. Меня девчонки потом целый месяц шоколадками кормили. Так-то!
— Не верю!
— Твое право. — Клавдия вздохнула свободно и счастливо. Груз многих лет словно свалился с ее плеч. Она не только озадачила своего обидчика, она уколола его в самое больное место. Ведь он до сих пор хвастался перед собутыльниками своими победами. А тут оказывается, вон что. Эта тихушница выставляла его на всеобщее посмешище.