Бумеранг
Шрифт:
– Нужно-то нужно, только чего они к моей девочке липнут?
Магарыч, выпрямившись, грозно нахмурился.
– Да ни боже мой, Стасик! Ща я таких звездюлей им навешу!…
– Спокуха, Магарыч. Сам разберусь… - Зимин удержал раздухарившегося дагестанца.
– Только ты это… - Магарыч робко засеменил следом.
– Без крайняка, Стасик! Они ж щенки еще глупые, откуда им знать, кто ты есть…
– Стой на месте!
– коротко бросил Стас, и Магарыч встал, как вкопанный.
– Надо будет, позову…
Между тем, Мариночке и впрямь требовалась подмога. Прикорнувшая на лавочке бизнесменша даже не находила в себе сил, чтобы огрызнуться. Двое же помогал Магарыча - сторожей, что за грошики караулили ночную стоянку, присев рядом, настойчиво
– Ты же пьяная, в натуре. Любой патруль сходу заберет, а там уж отдерут в пять рыл, цацкаться не будут. А мы, мальчики ласковые, еще и заплатим потом…
– А как же, конечно, заплатите!
– Стас плечом оттолкнул ближайшего верзилу.
– В сторону, ласковый!
– Ты чего, барашек!
– верзила с готовностью развернулся.
– Кого ты, в натуре, склоняешь?
– Тебя, умник, кого же еще.
– А если мы тебя, фуфел, по асфальту сейчас раскатаем? В лист тонкий?
– с корточек поднялся второй парень. Он был чуть пониже своего приятеля и более сухощавый, но по осанке чувствовалось - кое-что умел и кое-что знал. Не шибко много, но для уличных немудреных баталий вполне достаточно.
– А ты попробуй, - Стас шагнул парню навстречу, провоцирующе дернул плечом. Был готов к удару в лицо, но, видимо, что-то такое сухощавый почувствовал - потому и ступил в последний момент в сторону. Зато с тыла последовала атака, которой обычный человек мог и не ждать, - первый верзила с маху послал свою колотушку в затылок Зимину. Плюха могла получиться увесистой, но Зимин чуть присел, пропустив руку над собой, перехватил массивное запястье, стиснул и чуть провернул. Противник оказался из разряда зеленых, и потому вывернуть ему руку было совсем несложно. Более того - верзила с хрипом привстал на цыпочки и, повинуясь движению беспощадных пальцев, тут же ткнулся в асфальт носом - к самым ногам сидящей на скамье Мариночки.
– А теперь дружно попросим у девушки прощения!
– приказал Стас.
– Быстро и внятно!
Навстречу дернулся сухощавый - видимо, хотел заступиться за приятеля, но, не выпуская руки противника, Зимин ткнул его пятерней в лицо. Ткнул совсем несильно, однако ослепил основательно. Задохнувшись от боли, парень отступил к газону, споткнувшись о поребрик, неловко повалился в кусты. Шумно топая, к ним уже бежал испуганный Магарыч, и ясно было, что перепугался он не за Стаса, а за своих хамовитых лопушков.
– Извинения!
– зловещим шепотом потребовал Стас.
– Да пошли они со своим извинением!
– Мариночка порывисто вздохнула.
– Плюнь на них…
Что-то там такое согнутый в три погибели парень попытался прогнусавить, но Стас уже отпустил его. Носком туфли несильно ткнул под копчик, заставив растянуться на глазах у подбежавшего смотрителя.
– Не боись, все живы-здоровы.
– Так я это… Типа, и не сомневался.
– Магарыч облизнул верхнюю губу.
– Я же толкую - зеленые еще, учить надо.
– Вот я и поучил немного.
– Зимин помог Мариночке подняться.
– А за науку пусть поблагодарят. Машина у меня, понимаешь, пыльная немного.
– Базара нет, все сделают, как надо!
– Магарыч развел руками.
– И помоют, и почистят, ты же меня знаешь!
– Знаю, Магарыч, знаю.
– Стас вздохнул.
– Потому и учил без крови…
Глава 17
Лифта в доме не было, а потому пришлось поддерживать покачивающуюся Мариночку под руки. Ноги она переставляла с очевидным трудом, словно человек, основательно переболевший гриппом. Конечно, пластыри были уже сняты, и все же двойная доза гуантола успела сказаться на ней самым зловещим образом. Тем паче не на час и не на два прилепили девушке пластыри, а на срок более приличный. Наверное, и грудь женская для подобных экзекуций совершенно не подходила. Так или иначе, но тело Мариночки сотрясала жесточайшая лихорадка, и, мельком коснувшись лба девушки, Зимин
– Прямо как невесту, - слабо усмехнулась она. Глянув на ее бледное лицо, Стас мысленно чертыхнулся. Он действительно не предполагал, что действие этих чертовых пластырей окажется настолько сильным.
– У тебя вообще-то как со здоровьем?
– поинтересовался он.
– Не волнуйся, сердце в порядке, выдержу.
– Вот и ладушки!
– одну за другой он отворил пару стальных дверей, занес Мариночку в секретную резиденцию «Кандагара». В этом логове они отсиживались порой сами, организовывали временный лазарет, в опасные времена давали приют гостям, коим не рекомендовалось в открытую разгуливать по улицам. Теперь вот, повинуясь интуитивному порыву, Зимин решил приютить здесь Мариночку. Собственно, и не порыв это был, а хладнокровный просчет опытного альфонса, желающего немудреным маневром обратить врага в друга. Иные мужчины тоже чувствуют, когда они нравятся, - чувствовал это и Стас. Даже когда она хорохорилась и поливала его матом, он знал: все это напускное. Девочка всего лишь сохраняла видимость неприступности. Тертый орешек, она и подхода требовала особого. Впрочем, как все зубастые девочки. Ну, а то, как Стас обошелся с ее подельниками, да и самой Мариночкой, могло, пожалуй, смутить любую заблудшую душу. Как это ни парадоксально, все тираны и деспоты тяготеют к мазохизму, - чего-то подобного можно было ожидать и сейчас…
Как бы то ни было, действовать он решил с максимальной безжалостностью. Сдернув с Мариночки взятую в кочегарке грязную куртку и не обращая внимания на ее трепыхание, он сгреб девушку в охапку и, отнеся в ванную, сунул под душ. По счастью, вода в кранах присутствовала, а потому процедура контрастного омовения прошла более или менее сносно. Мариночка яростно сопротивлялась, громко плакала, пару раз даже пыталась его укусить, но Стасик все перенес стойко. Уж ему-то, отлежавшему бока в десятках полевых лазаретов, было отлично известно, какой целительной силой обладает вода. Да и пример Порфирия Иванова с господином Кнайпом доказывал то же самое. Древние тибетцы, говорят, относили безнадежно больных на носилках к горным водопадам, откуда те возвращались уже своим ходом. Вот и он удерживал бьющуюся на руках Мариночку, чередуя горячую воду с холодной, попутно растирая молодое тело кусачей губкой. Пожалуй, процедура доставила бы ему удовольствие, если бы не ногти девушки и не собственные растревоженные раны. Тем не менее, он так и не дал ей слабины, веря, что душ пойдет Мариночке на пользу. Можно было голову дать на отсечение, что ничего подобного с этой девицей не осмеливались проделывать уже лет пятнадцать. Будь у нее побольше сил, она бы глотку ему перегрызла, но Зимин оставался начеку и подобной возможности ей постарался не дать.
Когда с водными процедурами было покончено, он закутал ее в большое махровое полотенце и, вновь подняв на руки, перенес в большую комнату на тахту.
– Все, киска, успокойся. Теперь все само собой пойдет на поправку.
– О чем ты говоришь!
– она размазывала по лицу сердитые слезы.
– Уж ты мне поверь. А еще лучше, если ты постараешься заснуть. Вот увидишь, уже завтра от твоего отравления останутся одни воспоминания…
Уткнувшись в подушку, Мариночка продолжала обиженно всхлипывать.
– Ну, хватит, хватит.
– Стас погладил ее по плечу.
– Выспишься и все забудешь.
– Зачем ты со мной так?
– давясь рыданиями, выдавила она из себя.
– Что я тебе сделала?
– А за тем, что клин лучше вышибать клином. Да и холодная водичка пойдет тебе только на пользу.
– Зимин скользнул взором по ее голым крепким ногам, аккуратно прикрыл их одеялом.
– И что теперь?
– Теперь ничего. Полежишь, оклемаешься, а после отправишься домой. Или думаешь -тебя всерьез вознамерились похитить?