Бумеранги
Шрифт:
И это его я собралась просить помочь вернуть Кристину к прежней жизни?! Да он угробит ее быстрее дурацкого братства, в которое она вляпалась!
– Просто… мне показалось… что ты жалеешь о прошлом. И хотел бы все изменить, если бы была возможность.
Он отводит глаза. Скрещивает руки на груди, но вынужден показать мне пальцы, ведь иначе не может общаться. Пальцы замерзли, двигаются резковато. А может, он нервничает.
«Ты, пойми, что это не шутки. «Данте» - не детское увлечение играми. То, что происходит - не весело, и не смешно. И мое прошлое - это
– Бросил бы кто ветку или спасательный круг, не пошевелился бы, чтобы поймать его. С отцом тоже говорить было бесполезно, он поддерживал. Бизнес, огромные деньги с продаж. Мы были рекламой «ДантеМира». Если бы я мог вернуться в прошлое, то пошел бы сразу к деду».
– И что бы ты ему сказал?
– дрожащим голосом.
Костя рассмеялся и подмигнул:
«Вырубите этому пацану интернет! Свяжите его. Увезите в лес, пусть собирает грибы-ягоды и гоняет белок. Что такое, Элен?
– берет меня за плечи, встряхивает.
– Ты не доверяешь мне? Все еще собираешь информацию?» - видно, как он от этого напрягается.
– Прости, Костя, но я хочу… я должна убедиться, что ты не сделаешь ейхуже. Не улыбайся так, все очень серьезно. Ты сам увидишь.
«Увижу. Не проблема. Я же пообещал вчера, что помогу. Пусть это отвлечет меня».
Кажется, он чуть расслабился и посмеивается надо мной. Костя не верит, что у кого-то еще, кроме него, могут быть серьезные проблемы.
Мы засыпали на одной кровати буквой Л: максимально возможно отстранившись друг от друга, при этом соприкасаясь лбами, каждый под своим одеялом.
«Идем отогревать замерзшие пальцы и задницы? Еще немного - и я превращусь в немого инвалида без конечностей».
Совершенно спокойно и будто пританцовывая под слышимую только ему музыку, Костя заходит на кухню. Вырывает из ежедневника лист бумаги, пишет на нем пару слов и направляется к шкафу в прихожей. Достает с нижней полки биту, ловко крутит в руках, закидывает, как нечто тяжелое, на плечо, и направляется сначала ко мне, затем прямо по коридору.
«Я не буду обижать тебя больше, не бойся», - говорит мне, обернувшись. И я мгновенно вспоминаю:
Как в бреду… объятия, поглаживания по волосам и лицу, его шишечка на зажившей мочке уха под моими пальцами, по спине царапины острого напульсника через майку и… скользящий по грани сознания шепот: «Тебя всегда все обижали. Но я не стану больше».
Это было по-настоящему или приснилось мне?
– А кого будешь?
– кричу, но он уже повернулся спиной.
Толкает дверь комнаты, в которой я должна была ночевать, а сейчас почему-то спит все еще пьяный Рок. Пару секунд Костя стоит над похрапывающим другом, рассматривая его с головы до ног. Вздыхает. И размахивается.
– Нет!
– кричу я, что есть мочи. Рок подрывается с места, а бита ударяет по деревянному подголовнику в полуметре от его
– Раза, ты охренел?!
– орет он хрипло, пытаясь разлепить глаза. Костя кидает ему бумагу, размахивается, и, ловя сползающие, по-прежнему не застегнутые джинсы, повторяет удар по подголовнику. Запрыгивает на матрас, наконец приводит в порядок ремень и, обхватив битудвумя руками, разносит кровать на доски. Прикрываясь простыней и вытаращив глаза, бледный Рок отползает в угол, я пячусь в другой.
– Ч-черт, - шепчем мы с Роком одновременно, переглядываясь.
«Больше чтоб такого не было», - говорит Костя, и я перевожу, едва слыша собственный голос.
«Доброе, мать его, утро!» - выплевывает беззвучно Raza, и, схватив меня за руку, уводит за собой, шевеля губами короткие ругательства.
Отмыкает ключом комнату, в которой должен был ночевать Рок, оттуда тут же выбегает хорошенькая рыженькая девица, с которой мы Рока в баре, в общем-то, и оставили, целующимися взасос.
– Одевайся и жди у машины, - перевожу я Костю.
А когда мы устраиваемся в «Ровере», я - впереди рядом с Костей, рыжая - сзади, я спрашиваю у девушки:
– Тебя куда?
– К школе. Тут недалеко, я покажу, - сообщает она с вызовом, обиженно скрестив на груди руки. Прочитав ее слова по губам, Костя снова беззвучно матерится, качая головой и потирая лицо.
– Кость, а Рок знал, что она школьница?
– осторожно спрашиваю.
«Она не только школьница, но еще и воровка. Ночью пыталась свалить с моим ноутом, хорошо Акцио контролировал ситуацию. Найди в навигаторе эту гребаную школу. Надо было полицию вызвать, пусть бы посадили дебила».
– Кость, а что было-то, пока я спала? Почему девица оказалась заперта, а Рок спал в моей кровати?
Он лишь выразительно глянул на меня. «Потом», так потом. Не отвлекаю.
«Ровер» останавливается в соседнем от школы квартале. Костя разворачивается к подружке Рока, я следую его примеру.
– А родители твои знают, что ты по барам ходишь и дома не ночуешь?
– спрашиваю с интонациями бабушки, когда та отчитывала нас с Кристиной.
Рыжая отрывается от зеркальца, с помощью которого наводила макияж, весело улыбается. И машет рукой:
– Да ладно. Весело же было. Денег-то хоть дайте, я голодная. Иначе в полицию пойду, у меня бармен знакомый, там камеры везде, видно, кто ко мне приставал. А Рок правда из Лондона?
И пока Костя отсчитывает ей «на завтрак», я снова начинаю читать нотации:
– Это очень опасно. Нельзя ездить с незнакомыми людьми неизвестно куда.
– Ага, мамочка, как скажешь, - забирает она деньги, выбирается из машины и показывает нам напоследок средний палец. Подружки рыжую уже поджидают, они обнимаются, смеются и, периодически сгибаясь пополам от хохота, предполагаю, что пересказывают друг другу ночные приключения.
– А где Алексей?
«Должен уже подъезжать к даче. Мы сбежали, - подмигивает.
– Тебя куда сейчас? В общагу?»