Бундори
Шрифт:
Сано взялся за руль и попытался направить лодку к берегу. Ничего не получилось. Веслами, разделенными широкой палубой, один человек, естественно, не мог работать. Тогда Сано схватил веревки, идущие от паруса, и потянул, поворачивая хлопающее полотно по диагонали. Попутный ветер, наполнив парус, бросил лодку вправо. Лодка сильно накренилась. У Сано замерло сердце. Он сначала отпустил парус, а потом перевел в другую сторону, пытаясь устоять на вздыбившейся палубе.
— Я убью тебя! — кричал из каюты Янагисава.
Как раз в тот момент, когда Сано подумал, что лодка вот-вот опрокинется,
Лодка повернула носом по течению и разнесла в щепки небольшое суденышко, но пришвартовалась.
На пристань хлынули люди: досин с помощниками, два лодочника в широкополых шляпах и соломенных накидках от дождя, слуги Янагисавы. Несмотря на то что швартовы были обрезаны, лодку удалось причалить и закрепить. Сано спустил сходни. Полицейские поднялись на палубу, развязали Тюго, который уже пришел в сознание, но не отошел от шока, и увели прочь. Слуги Янагисавы кинулись в каюту.
Хирата подбежал к Сано, лицо сияло от радости и нетерпения.
— Сёсакан-сама! Вы сделали это, вы поймали охотника за бундори! Идемте!
Внезапно ослабевший, Сано, опираясь на помощника, ступил на сходни.
— Сано Исиро!
Сано обернулся. Канцлер, поддерживаемый слугами, появился на пороге каюты.
— Ты заплатишь мне, Сано Исиро! — визгливо прокричал Янагисава, помахав кулаком. Бледный, растрепанный и разъяренный, он походил на сумасшедшего демона из постановки в театре Но у сёгуна. — Клянусь, ты заплатишь за все!
Сано пропустил угрозу мимо ушей.
— Аои, — прошептал он.
Глава 36
Месяц спустя зал для приемов во дворце сёгуна искрился шумным весельем. Фонари освещали огромный зал и зеленеющий сад. Входные двери были раздвинуты для пропуска теплого воздуха летней ночи. Красивые слуги и служанки разносили легкую закуску, роскошно одетые мужчины, шутя и смеясь, сидели, опираясь на шелковые подушки, или ходили по комнате, потчуя друг друга спиртным согласно обычаю. На веранде оркестр играл музыку из любимых постановок сёгуна.
Токугава Цунаёси принял театральную позу и пропел:
Я странник в жизненном путешествии,
Я не знаю, когда оно может закончиться...
Члены Совета старейшин, канцлер Янагисава и мальчик-актер Ситисабуро, занимавшие почетные места у помоста сёгуна, засмеялись и захлопали.
Сано одиноко сидел в углу. Заметив, что Цунаёси вопросительно смотрит на него, он заставил себя присоединиться к ближайшей группе гостей, состоящей из Хираты, бывшего помощника, а теперь надежного слуги, бывшего начальника Ногуши
— Тишина! — Токугава Цунаёси хлопнул в ладоши.
Музыка смолкла, разговоры прекратились. Гости ожидали, что скажет повелитель.
— Как вы знаете, наш, э-э, прием организован в честь сёсакана Сано, — сказал сёгун, лицо горело, а язык слегка заплетался от перебора сакэ. — Сегодня мы официально отмечаем два важных события в жизни этого в высшей степени преданного нам слуги. Первое — э-э, поимка охотника за бундори, который, я рад объявить, больше не терроризирует город.
Все повернулись к Сано. Хирата сиял, радуясь за хозяина. Ногуши улыбался и кивал головой. Судья Уэда слегка склонил голову в знак одобрения, в глазах, заметил Сано, мелькнуло искреннее восхищение. Старейшины важно поклонились, остальные зааплодировали. Только канцлер никак не выразил поздравление. Янагисава, который (Сано догадывался, но не мог доказать) был виновником его избиения в Фукиагэ. Янагисава, «злой дух», который, быть может, придется в конце концов уничтожить. Янагисава, бессильный против него лишь до тех пор, пока не сможет вернуть благосклонность переменчивого Токугавы Цунаёси. Сидя у ног сёгуна, канцлер смотрел на Сано с нескрываемой ненавистью.
— Расследование потребовало от сёсакана Сано всех качеств, которыми славятся самураи: смелости, верности, ума, э-э, упорства. — Глаза сёгуна сверкнули. — При этом, по-моему, ему не слишком усердно помогал канцлер Янагисава.
Сёгун от души рассмеялся над своей колкой шуткой. Он с большим удовольствием выслушал рассказ о роли Янагисавы в захвате Тюго. Казалось, он ничего не знает о попытках канцлера сорвать расследование. А Сано, не смеющий плохо отзываться о вышестоящем начальстве, не стал распространяться. Гости, исключая канцлера, засмеялись вслед за сёгуном. Янагисава ужалил Сано взглядом и подушечкой пальца потрогал шрамы на губе и на веке.
— А теперь, — возвестил Цунаёси, — я исполню мою песню, в которой описывается суд над Тюго Гишином:
Это было во время цветения вишни, Когда зло потерпело поражение...
Обстоятельства, при которых был обезврежен Тюго, настолько тронули сёгуна, что он напрочь отринул инсинуации канцлера Янагисавы и вернул Сано милостивое расположение. Он даже побывал на процессе Тюго.
Через три дня после захвата Тюго сёсакан предстал перед судьей Уэдой и передал доказательства против обвиняемого. В присутствии улыбчивого сёгуна и его свиты Сано поведал, как начал подозревать Тюго и как уловкой вынудил раскрыть его злодейскую сущность.
— В ходе обыска, произведенного в доме Тюго, был обнаружен список имен и адресов членов клана Араки и Эндо. Нашелся и меч, парный к тому, что мне передала свидетельница (ее письменное заявление я уже огласил). Среди бумаг Тюго имеются записи о покупке трех домов: один в Нихонбаси, другой возле Ёсивары, третий у храма Дзодзё — все на разные имена. Дома куплены на деньги, одолженные торговцем Мацуи Минору. В этих домах найдены доски и штыри, используемые для изготовления бундори, а также румяна, благовония и следы крови, — закончил Сано и сел на место.