Бункер из Дождя
Шрифт:
– Это же идиотизм!
– Прочитав и его, скривил тот рот.
– Это с какой стороны смотреть! Тогда почему такие работают у вас? А вот политуправление или контрразведка могут посчитать по-другому. Я поэтому и здесь. Понятно, что ребята свалили всё на вас, чтобы, спасая себя, вы и их вытащили. Притом, насколько я понимаю, никаких документов, по допросу раненого офицера, присутствия в госпитале вооружённого конвоя у вас нет. Бери комендантскую роту и устраивай революцию?
– Понимаете!
– Вступил в разговор комендант, считая, что разговор может пойти на возвышенных тонах и закончиться крупным конфликтом, а ему за всё это и отвечать,
– Надо было бы оформить много бумаг, допусков. Субъект мог бы исчезнуть, сбежать, скрыться. Так бывало. Приходилось давать много объяснительных, отменять всё, а это... если происходило задержание, то, после доставки оформляли по полной и как надо.
– И его гаврики тоже не оформлены?
– Я так понял из нашего с вами разговора.
– Правильно поняли товарищ генерал. Я не могу понять одного - зачем? Человек еле руками шевелит, ртом подпись ставит...
– Как ртом?
– Встрепенулся прокурор.
– Почитайте внизу приписку. Что, идиотизм зашкаливает? Да все знают, чтобы попасть в военный институт на эту специальность нужен или блат, или взятка. Поэтому там так много ребят с южных окраин. Папаня загонит налево вагон хлопка или отару колхозных овец, а сын уже военный прокурор или следователь. А для того чтобы оказаться в Москве...
– Да что вы клевещите! Я вас привлеку!
– Не возражаю. Сначала от этого отмажьтесь! А то начнём разбираться и окажется, что он чью-то жену поимел, вот за это и мстят! Сами женаты?
– Ладно. Давайте конструктивно. Я их попросил, но без всякого конвоя. Просто выяснить зачем он встречается с моей женой.
– И часто встречается?
– Вот это и хотел узнать.
– А где, как, когда? Вы их с поличным поймали? Или кто-то навёл? Или просто брякнул, а вы повелись? Да ещё в госпитале нашли. Кто и как его вычислил? У нас армия проходной двор?
– Один раз!
– А что жена сказала?
– Вас это не касается! Это наши личные дела!
– Так это вы ему в спину стреляли?
– Стрелял?
– Врачи у него из спины вот это достали!
– Показал Петров осколок, развернув носовой платок.
– Я вас не понимаю. Ну ладно, какой-нибудь армейский прапор-забулдыга, но вы же знаток всего этого! Вот действия ваших подчинённых можно списать на идиотизм и в клинику их на исправление отправить... вы сами себе срок шьёте! Кого выгораживаете? По глазам вижу, что врёте! Не хотите сотрудничать. Я ухожу. Комендант честный человек, генерал, партиец. Он подтвердит ваши показания! Да?
– Петров посмотрел на коменданта. Тот, нехотя, кивнул.
– Вы мне без надобности. Я хочу знать, откуда клубочек прикатился!
– Тогда!
– Прокурор, что-то жарко начал шептать на ухо Петрову, а комендант, решил прогуляться по своему кабинету.
– Однако же!
– Петров носовым платком вытер ухо, завернул в него осколок и убрал в карман.
– Я приду и к нему, а он откажется от своих слов! Пишите показания на него. А всё предыдущее, я похороню в глубинах моего сейфа. А своих оболтусов сплавьте в самый зачуханный гарнизон, чтобы они здесь языком не цокали.
Прокурор посидел, раздумывая, постучал пальцами по столу, взял листок и начал писать.
– Гарантируете?
– Спросил он, отдавая его.
– Гарантирую!
– Ответил Петров, прочитав показания прокурора.
– Идите за своими!
Комендант по селектору отдал приказание дежурному по комендатуре.
– У тебя
– Спросил Петров его. Тот кивнул.
– Вот смотри Илья Михайлович, что я обнаружил. Российскую империю, наравне с другими факторами, добили юристы.
– Как это?
– А кем были Ленин, Керенский? Но, в отличие от нынешних, они были образованы. Сословность - это тоже некий блат. Но учились-то они сами и как следует. А потом объявили: свобода, равенство, братство. Армии и не стало. Потому что в армии нет ни свободы, ни равенства, ни братства. А сейчас у нас объявили: демократия, гласность, перестройка. Значит и наша армия пойдёт под откос. Сам знаешь, если и перестраиваться, то надо знать, как это делать и кому! А если никто не знает кому куда поворачиваться и идти - это хаос. Вот такие юристы и Советский Союз ухлопают! Ведь дедовщина и воровство это и их рук дело! Вернее, безделье. Все обленились. Никто ничего не хочет, кроме как что-то урвать для себя. Будь здрав!
– Они стукнулись стаканами. Петров выпил, встал и быстро вышел.
5.
Петров вышел на крыльцо и остановился, поглядывая на свою машину, улицу, движения по ней автомобилей, автобусов и пешеходов. Потом полез в карман, достал портмоне и вынул оттуда три рубля. Засунул обратно и вынул пять. Подошёл к машине. Сергеев и Павлов быстро вылезли из неё.
– Берёте такси!
– Протянул Петров пять рублей.
– В расположение. Павлов, да? Идёт к себе. Надеюсь уже устроили его?
– Павлов и Сергеев кивнули одновременно.
– Три человека с собой. Без оружия. Адрес сообщу.
Петров сел в машину и быстро укатил. На красноватом лице Сергеева не было никаких эмоций. Он просто поднял руку. Остановилось не такси, а оранжевый "Москвич" времён его былых побед, на различных ралли. На пять рублей водитель поморщился, но согласился. Видать, ему было не по пути.
– Я могу позвонить?
– Спросил Павлов, когда они вошли на территорию части.
– Звонить можно только от дежурного, да и то надо быть в списке. Разговор записывается. А вас в списке нет. Появитесь дома только после карантина. Захотите выйти, вас не выпустят. Через забор тоже не получится. У нас появилась отличная собака. След ведёт исключительно.
– Как это появилась? Сама пришла?
– Нельзя так сказать, конечно. Алексеев, которого мы навещали в госпитале, то ли её в плен взял, то ли переманил, то ли завербовал...
– Не понял товарищ майор.
– Когда группа появилась она нашла их обоих в той американской машине. Они, обессиленные, лежали, обнявши друг друга и собака никого к нему не подпускала. Поэтому в вертолёт их погрузили вместе. Можно так сказать, что наш сбежал к ним, а этот пёс, улетел к нам. Размен. Уже зачислен на довольствие и несёт службу. Перипетии судьбы! Отдыхайте. Можете сходить в бассейн. Ключи у дежурного. Я его предупрежу.
– Танюша, как наш сынок?
– Сняв только шапку, но ещё не сняв пальто, спросил Александр Григорьевич.
– Растёт, а сейчас спит. Чайку?
– У меня есть кое-что есть получше! Кубинский ром и сигары. Не забывают люди, какое я им благо сделал. Что твой муж? Осваивается на новом месте?
– Недоволен, но зато в Москве. Ему там даже жильё дали.
– Не соглашайся там жить. Как же мы там будем встречаться?
– А его командир сказал, что осенью Юре могут и майора кинуть!