Бунт на «Кайне»
Шрифт:
Матросы на мостике — радиометристы, сигнальщики, гидроакустики — и трое новых офицеров тесно обступили Вилли, глядя на него расширенными глазами.
— Капитан, дела не так уж плохи: пожар захватил лишь одно котельное отделение… — начал было докладывать Вилли. И вдруг понял, что Кифер его не слушает. Капитан продолжал смотреть на корму, положив руки на бедра. Дым летел ему прямо в лицо. Белки глаз были мутно-желтые, края век покраснели.
Клубы пара с ревом вырвались из надстройки. Кифер перевел пристальный взгляд на Вилли.
— Что же там случилось?
— Я приказал открыть предохранительный клапан
Внезапно на камбузной надстройке раздался оглушительный треск. Фонтан огней — белого, желтого, всех оттенков красного — забил во все стороны. Матросы с криками посыпались с трапов. Пули засвистели и застучали по надстройке.
— О Господи, зенитные рвутся! — закричал Кифер, ища, где бы укрыться. — Сейчас взлетим на воздух, Вилли. Теперь очередь за палубным боезапасом…
Из всех трех труб валил дым, грязно-желтый, как блевотина. Шум главных двигателей прекратился. Корабль заскользил по воде, замедляя ход и покачиваясь на волнах. Оранжевый отблеск пожара падал на серую гладь моря.
— Вода в топливных системах! — Кифер задыхался. — Прекратилось всасывание! Командуй всем…
На надстройке со страшным грохотом начали рваться трехдюймовые снаряды первых выстрелов, извергая потоки ослепительного пламени. Кифер вскрикнул, зашатался и упал. Удушливый пороховой дым окутал мостик.
Вилли опустился на корточки возле капитана и увидел, как несколько пар ног в матросских штанах, перемахнув через леера, прыгнули за борт.
— Рука, рука, — простонал Кифер, схватившись за плечо и стуча ногами по палубе. Сквозь пальцы проступила кровь.
— Что с вами, капитан? Матросы прыгают за борт…
Кифер сел, его исказившееся от боли лицо побледнело.
— Командуй покинуть корабль… Боже, руку как будто отрывают… Наверное, осколок…
— Сэр, честное слово, я полагаю, пока еще не время оставлять корабль… Кифер оперся на одно колено и, покачнувшись, встал во весь рост. Спотыкаясь, он добрался до ходовой рубки и ухватился окровавленной рукой за рычаг общекорабельной связи.
— Говорит капитан. Всем покинуть корабль…
Стоя в дверях, Вилли слышал слабый голос капитана, доносившийся из рулевой рубки, но динамики громкой связи молчали.
— Сэр, — закричал он, — связь не действует…
Матросы на мостике сгрудились у фальшборта, как стадо овец, жмущихся друг к другу, чтобы согреться.
— Как быть, мистер Кейт, можно нам прыгать? — крикнул Урбан.
— Стоять по местам…
Нетвердо держась на ногах, из ходовой рубки вышел Кифер.
Новый взрыв раздался со стороны надстройки, осколки забарабанили по мостику, и обдало жаром.
— Корабль не продержится и пяти минут! — Кифер подбежал к поручням, пытаясь увидеть, что делается на корме.
— Глядите, они прыгают. Вся главная палуба, должно быть, взлетела в воздух. — Он нырнул в толпу матросов и схватил свой парусиновый мешок. — Пошли! Все за борт…
Матросы и офицеры загудели и стали, словно пассажиры метро, подталкивать друг друга вперед, торопясь перескочить через поручни. Они натыкались на Вилли и прижимали его к поручням. Он перегнулся через них, пытаясь разглядеть сквозь едкий дым, что происходит на корме.
— Капитан, на корме никто не прыгает за борт. Все, кто в воде, это люди с мостика! — Матросы и офицеры один за другим прыгали с крыла мостика
— Капитан, — крикнул ему Вилли, — с кормы никто не прыгает, они не…
Кифер не обращал на него никакого внимания. Вилли схватил его за плечо в тот момент, когда тот нагнулся, чтобы прыгнуть.
— Капитан, разрешите мне с добровольцами остаться на борту и попытаться локализовать пожар!
Искра понимания мелькнула в тусклых глазах писателя. На лице его отразилась досада, как будто Вилли сморозил какую-то невероятную чушь.
— Черт побери, Вилли, если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, я не могу тебе мешать!
Кифер прыгнул подальше от борта, болтая в воздухе тощими ногами. Он упал в воду на живот и стал отплывать подальше от корабля. Вокруг него виднелись головы людей, покинувших корабль. Один Фаррингтон остался стоять на мостике, облокотясь на ящик с флагами и вытирая глаза рукавом.
— А вас что удерживает? — резко спросил его Вилли.
— После вас, сэр. — Рекламная физиономия энсина, испачканная сажей, выражала одновременно восторг и испуг, как у мальчишки.
Лишенный управления «Кайн» тем временем медленно разворачивался под ветер, и мостик стал быстро очищаться от дыма.
Пожар на надстройке был потушен взрывом. Только кое-где еще вспыхивали тускло-желтые языки пламени. От снарядных кранцев осталась лишь бесформенная, дымящаяся груда металла. Вилли увидел, как на корме из гигантских клубов — белого пара время от времени вырывался огонь. Он вдруг смог вновь осмотреться вокруг и увидел океан и берег Окинавы. Мирные зеленые холмы, горизонт — все было на своих местах. Корабль развернулся таким образом, что можно было взять пеленг. До его сознания наконец дошло, что корабль практически не сдвинулся с места с того момента, как в него врезался камикадзе. На вершине Юза Дейк по-прежнему был виден сигнал «320». Корабль мягко покачивало. Тонкая струйка желтого дыма вытекала из первой трубы. Голоса на верхней палубе только усиливали впечатление тишины и покоя. Два матроса, плывущие за бортом и относимые к корме, перекликались с людьми, стоящими на палубе. За бортом оказалось не так уж много народа, как убеждался Вилли, переходя с одного крыла мостика на другое, — не больше пятнадцати-шестнадцати человек. Вилли почувствовал глубокое умиротворение и прилив сил.
— Во что бы то ни стало мы спасем это старое корыто, — проговорил он, обращаясь к Фаррингтону.
— Так точно, сэр. Могу я быть полезен?
— Сумеете запустить движок Колера, эту тарахтелку на шкафуте?
— Радисты как-то показали мне, как это делается, сэр…
— Тогда бегом марш! Врубите общекорабельную связь, она помечена.
Фаррингтон сбежал по трапу вниз. Вилли направил бинокль в сторону тех, кто был в воде, и примерно в сорока ярдах от кормы увидел капитана, плывущего на спине и крепко прижимавшего к себе свой серый мешок. «Колер» ожил, закашлял и затарахтел, как старый «фордик». Вилли вышел в ходовую рубку. Вид брошенного штурвала, вращающегося то в одну, то в другую сторону, неприятно поразил его. Нажав рукоятку судовой трансляции, он услышал шум в эфире. Его голос загремел по всем палубам.