Бунтарка и Хозяин Стужи
Шрифт:
От этих слов все внутри сжалось. Готовясь к этому разговору все это время — да, каждое мгновение, проведенное рядом с ним, я думала о том, как это будет, что я скажу, что скажет он, как мы заговорим о расставании, но даже на секунду не могла представить, что это будет так.
— Я не могу, Хьяртан, — мягко убрала его руку от своего лица и вздохнула. — Не смогу быть с тобой, когда ты будешь женат. У меня не получится. Прости.
Лицо его, до этой минуты напряженное, неожиданно приобрело совсем другое выражение — удивленное. Если не сказать изумленное.
—
Я очень хорошо запомнила ее имя, хоть так отчаянно стремилась забыть.
— Ее зовут Амани. Принцесса Золотых берегов.
— Нет.
— Нет? — хмыкнула я. — И помолвку до Ночи тысячи огней вы… ты с ней тоже не заключал? И совет собирал не поэтому?
Хьяртан плотно сжал губы, а спустя мгновение расхохотался.
— Поразительно! — сказал он. — Если бы я мог двигаться в пространстве с такой же скоростью, с какой расходятся в Эрнхейме ложные слухи, у гротхэнов не было бы ни единого шанса. Он только собирается вылезти — а я уже на месте, и ему… ничего хорошего, в общем.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я, окончательно смутившись. — При чем тут гротхэны?
— При том, моя бунтарка, что на совете я обсуждал именно этот вопрос.
Что?
— Как ты меня назвал? — переспросила растерянно.
— Бунтарка. Моя бунтарка, — глаза Хьяртана потемнели, а потом разгорелись его магией, меня же этой самой магией обожгло. Пусть даже она меня не касалась! Пусть даже по природе своей была ледяной. Хотя, возможно, меня обожгло не магией. Его словами. Тем, как они были сказаны — низко, глубоко, присваивая.
— Я не… — хотела возразить, что я не бунтарка, и уж тем более не его, но он меня перебил.
— Моя. Бунтарка. Единственная женщина в Драэре и во всем мире, на которой я готов жениться.
Вот тут действительно впору сваливаться с кровати! После такого-то заявления.
— Если я бунтарка, то ты — Хозяин Стужи, — не осталась в долгу.
— Замечательно, — Хьяртан коснулся ладонью моей щеки.
Замечательно?! Это у него новая тактика такая — соглашаться со всем, что я говорю?
— И мечтатель. Жениться на мне ты не сможешь хотя бы потому, что я…
— Простая провинциалка, да. Это я уже слышал, — он хмыкнул, поглаживая подушечками пальцев мою скулу, а чувство такое — что мое сердце, которое превратилось в шелковый мячик от его таких нужных, таких проникновенных прикосновений. — Ты не простая провинциалка, Ливия, ты самая отважная женщина из всех, кого я знаю. Чуткая, любящая, нежная. Чудесная сестра. Лучшая в мире дочь. И герцогиней ты тоже будешь потрясающей.
— Кем? — переспросила я.
— Герцогиней. Женщине, которая спасла правителя Драэра, этот титул будет в самый раз.
— Могу я поинтересоваться, почему моя дочь сегодня сияет ярче солнышка? — Хитрая улыбка мамы заставила меня попытаться сдержать свою, но, как ни старалась, получалось плохо.
И все из-за вчерашнего разговора с Хьяртаном, который закончился нежными объятиями. После этого мы просто молчали, и я даже не
Сначала, конечно, когда он заговорил про титул, я не поверила своим ушам. Даже переспросила:
— Но ты же хотел держать наш обмен силой втайне?
— Хотел. — Хьяртан кивнул, а потом приблизил мое лицо к своему, почти касаясь губами губ. — Но передумал. Твоя сила и твоя смелость достойны того, чтобы о них знали все.
Он больше ничего не сказал, и я больше ничего не сказала. Мы просто сидели рядом, так близко друг к другу, что я слышала мерные, уверенные удары его сердца. Не знаю, сколько прошло времени (мне хотелось, чтобы мгновения с ним стали вечностью), но в какой-то момент его губы коснулись моих в прощальном поцелуе. Хьяртан ушел, пожелав мне спокойной ночи, и я мгновенно провалилась в глубокий, спокойный и самый счастливый на свете сон, согретая его объятиями, его искренностью, его… чувствами?
Нет, разумеется, он не сказал тех слов, что и сама держала в себе, но я его чувствовала. Так, как никогда раньше. И пусть сейчас, поутру, мне все это казалось какой-то сказкой, я понимала, что эта сказка стала реальностью. Моя сказка… в которой мы с ним можем быть вместе. В которой мы будем вместе! Я читала это в его глазах, и все прежние страхи казались глупыми, надуманными, странными.
Поэтому на вопрос мамы я улыбнулась еще шире. А потом ответила:
— Кажется, я влюбилась.
— Кажется? — Мама приподняла брови.
— Да… кажется.
— Лично мне, с той минуты, как я увидела вас вместе, уже ничего не кажется. Все сразу стало предельно ясно.
— А… — Я открыла рот и тут же его закрыла. — Как?
— Поверь, тому, кто испытал любовь, не составит труда распознать это чувство в другом. Тем более в собственной дочери. — Она чуть грустно улыбнулась. — И той, которая была любима, совсем несложно прочесть это чувство в глазах мужчины, который влюблен.
Я покраснела. Больше от удовольствия, чем от нахлынувших чувств. Просто потому, что мама это сказала так, что даже если во мне и оставались еще сомнения, где-то очень глубоко, сейчас они просто растаяли, как последние островки снега на солнце. Правда, я тут же вспомнила папу и накрыла ладонь мамы своей.
Усилия Каэтана и ее собственная магия быстро ее исцеляли, и сейчас мама уже полусидела на кровати, правда, в ворохе покрывал и подушек, но тем не менее нам с ней это совсем не мешало говорить по душам. Про то, что я стала солнышком, мама заговорила, когда увели Фабиана: он тоже не желал от нее отходить, но откладывать ежедневные процедуры и занятия с Каэтаном было нельзя.
— Папа очень тебя любил, — искренне произнесла я. — Он… я не знаю, почему он женился на Стелле, но совершенно точно могу сказать, что забыть тебя так и не смог. Я это чувствовала. Как ты сейчас чувствуешь, что…