Бунтарка
Шрифт:
Глава 11. Бунт
Я открываю глаза и меня слепит свет из окна до острой боли в голове. Виски простреливает, во рту першит, а тело тяжелое для малейшего движения. Увесистая рука крепко обнимает за талию и давит на живот, из-за чего меня мутит. Под одеялом невыносимо жарко.
Поворачиваю голову, мазнув носом по волосам парня. Бессонов, ощутив через сон моё копошение, обнимает и прижимает к себе теснее. Дыхание перехватывает от того, как мой желудок выворачивается наизнанку.
Твою
Прикрыв глаза рукой, я сжимаю пальцами переносицу, ощущая бешенную пульсацию, но это на какую-то значительную секунду облегчает боль. Чтобы сориентироваться нужно время, ведь вся прошедшая ночь смазалась и появляется в голове сумбурными отрывками.
Кажется, мне срочно нужно в ванную, иначе меня вырвет прямо здесь…
Аккуратно перехватываю тяжелое запястье, отвожу его в сторону и сажусь. Одеяло сползает с моего тела, но я ошарашено его ловлю, когда понимаю, что на мне нет одежды. Холод бьёт по лицу от ужаса.
Ошалело вздрагиваю и смотрю на Кирилла, который переворачивается на спину и открывает сонные глаза.
— Ты чего подорвалась? Ещё рано, — он замечает мой взгляд и приподнимается на локте, нахмурившись.
Я крепче сжимаю одеяло на груди и пытаюсь ощутить на себе хотя бы трусы, которых нет. Неловко отворачиваюсь и замечаю все потерянные вещи разбросанные по полу комнаты.
— Лиса-а-а, только не вздумай истерить, — настойчиво обращается ко мне Бессонов, а я в полной растерянности напрягаю свой мозг, пытаясь сложить воспоминания в одно толковое событие.
— Мы переспали? — спрашиваю охрипшим голосом, не своя глаз со своего кружевного комплекта на полу.
— Я же говорил, что ты ничего не вспомнишь, — насмешливо прыскает парень. — Надо было слушать меня, а не своё желание напиться до отключки.
Растерянность куда-то резко исчезает, иступив место жгучей обиде и ярости.
— Прости? — я поворачиваюсь к парню, который удобнее садится и с нескрываемым интересом скользит по моей обнаженной спине пристальным взглядом.
— За вчерашнее — прощаю, — припечатывает он меня, а сердце в груди до боли сжимается.
Я помню, что после кафетерия мы поехали к нему. Помню, как долго он копошился в душе, а я нашла в холодильнике крепкий алкоголь янтарного цвета. До его возвращения я уже выпила пару порций. Дальше помню, как Кир ко мне присоединился, а потом… Потом какой-то бешенный экстаз в полутьме.
— Видимо, я хорошо старалась, вымаливая твоё щедрое прощение, — ярость делает мой язык острым, а взгляд приправляет презрением.
Бессонов артистично приподнимает бровь, не убирая со своих губ издевательскую насмешку.
— Что ты помнишь? — он соизволил поинтересоваться, когда я отворачиваюсь и спускаю ноги на пол.
— Что не послала тебя в задницу. Так что… Иди в задницу, Бессонов! — раздраженно фыркаю, заматываясь
Это была моя ошибка…
Голова кружится и я, пошатнувшись, едва не падаю, вовремя плюхнувшись на край кровати. Ничего себе. Вот, что скрывается под словечком «похмелье»! Никогда не была с ним так близко знакома и, честно говоря, не хочу знакомиться ближе.
— Видимо, я хорошенько вскружил тебе голову, — его замечания и насмешки внутреннее меня цепляют до обиды, но внешне заставляют разъяриться.
Вторая попытка оказалась успешнее и я, стоя на слабых ногах, собираю свои вещи. Голова кружится, когда я наклоняюсь, живот всё ещё скручивает, а спину жжёт пристальный взгляд парня. Такое утречко даже плохим не назовёшь. Оно паршивое!
— Мы не занимались сексом, — заявляю я, когда все мои вещи оказываются в руках. Смотрю на Бессонова, пытаясь расшифровать его взгляд, но он лишь склоняет голову. — Ну? Да или нет? — срываюсь, когда он молчит и провоцирует меня эмоции.
— Ты утверждаешь или спрашиваешь? — он издевается надо мной — определенно!
Я шарю взглядом по кровати, не наблюдая следов близости. Себя я чувствую плохо, но никакого дискомфорта между бедер нет. Я помню, как Аня рассказывала о своём первом опыте с парнем. Она целый день пролежала с грелкой на животе и почти не двигалась.
— Кирилл, — я предупреждаю, что шутить со мной сейчас не стоит.
— Вчера сладкое получила только ты, так что расслабься, — он сочно надо мной издевается, и не скрывает, что получает от этого удовольствие.
— Хорошо, — киваю я и поворачиваюсь к двери.
— И всё? — его вопрос бьет меня в спину, я остановилась.
— А что ещё? — не оборачиваюсь.
— Возможно, ты хочешь поблагодарить меня, что не посягнул на твою честь? Не каждый бы сдержался, наблюдая, что ты вытворяла вчера.
— Спасибо, Бессонов, — мягко тяну, оборачиваясь, — спасибо тебе за то, что я ничего не помню.
— У тебя по утрам всегда такой острый язычок? — он хмыкает, сверкая своими глазами.
— Так же часто, как и у тебя стояк, — твёрдо говорю я и выхожу из комнаты, слыша его хриплый смех.
Ванную нахожу быстро, но едва я переступаю порог и закрываю двери — сгибаюсь над туалетом. Меня мутит, но желудок оказался пустой и не готовый к подобному. Переждав волну спазмов, умываюсь и смотрю в зеркало.
Косметики на лице нет. Волосы уложены в небрежную косу. Выгляжу сонной и немного бледной, но ничего не напоминает о сумбурной ночи. Нет… Всё же следы есть. Я скриплю зубами, находя бардовые отметины на шее и пониже. Он меня пометил!
Отвожу взгляд и цепляюсь за открытое мусорное ведро, в котором разноцветные пряди для волос. Неужели я, когда была пьяна, умудрилась привести себя в порядок перед сном?