Бунтарка
Шрифт:
Бессонов ошалело смотрит на меня, наверное, даже не надеясь на подобную сговорчивость. Не после того, как я устроила в его квартире военную революцию, и уж тем более не после того, как игнорировала всех и вся больше недели.
Слышу, как он смиренно шагает за мной. Я открываю первые попавшиеся двери, оказываясь в просторной гостевой комнате. Свет не требуется, когда в комнате приглашающее к интимной обстановке горит гирлянда.
Кирилл закрывает дверь за собой и щелкает замком. Не знаю, для чего: чтобы я не сбежала, или чтобы никто нам не помешал.
Сажусь
«Я с Бесом. Постараюсь его задержать. Начинай» — быстро пишу я, и чертовски вовремя отправляю, заблокировав экран, когда рука парня тянется к моему телефону.
— А я уже стал сомневаться, что ты умеешь пользоваться телефоном, — с упреком говорит Бессонов, сложив руки на груди.
Стоит слишком близко. Пронизывает взглядом. Поза — надменная и доминантная, ему явно нравится, что я перед ним сижу. Заставляю себя незаметно дышать ртом, так как его парфюм слишком болезненно бьёт воспоминаниями по мозгам.
Хмыкаю. Только Бессонов после случившегося может начать общения с упрёка!
— Как видишь, руки не отвалились и мозги не атрофировались, — в тон ему отвечаю я, пронизывая взглядом в ответ.
— Это тоже мне стало понятно, когда ты уничтожила мою квартиру за одну ночь, — он склоняет голову набок, ощупывая моё лицо и тело колючим взглядом. — Зачем ты сделала с собой это… Нечто? — интересуется он с некоторой брезгливостью.
— Не нравится? — оскалилась я в ответ. — Так я вроде и не претендую на твоё одобрение, если ты не заметил.
Он задумчиво ещё раз пробегается взглядом от моей макушки до кончика носка сапожек.
— Вызывающая. Слишком. Даже твоя выходка на Живых холмах кажется теперь детским лепетом… — он качает головой, осуждающе вздыхая.
— Как забавно. Ты сделал из меня шлюху, а результат тебе не нравится, — надуваю губы, словно в обиде, но они медленно перетекают в очередную ядовитую ухмылку.
— Ты никогда не была шлюхой, Лиса. Не смей меня обвинять в том, чего я бы никогда не сделал, — распалился Бес, оскорбившись.
— Уверен? — я облизываю губы, как можно вульгарней, а свободной рукой расстегиваю несколько пуговиц, показывая в тусклом свете кружевное белье. — Только шлюхи стонут от наслаждения, когда их используют и спорят на их тело, — откидываюсь на спину, а руками исследую своё тело, выгибаясь. — А-ах! Кир! Не останавливайся. Какой же ты большой… Да, Кир, возьми меня! — стону я призывно громко, вспоминая свои эмоции и желание, испытываемые рядом с ним.
Бессонов срывается резко, перехватывая мои руки и дергая на себя, усаживая обратно. Стоит коршуном, яростно дышит и смотрит в глаза.
— Какого хрена ты вытворяешь?
— Это ты расскажи мне, что вытворял со мной и чего добивался, — прорычала я, ощущая цепкую хватку на запястьях, наслаждаясь. Он теряет контроль и, конечно, этому виной только я сама. Пусть прочувствует то, что чувствовала я.
— Уж точно я
— Ты мог мне рассказать обо всем. Вместо этого ты выставил меня наивной идиоткой, которая отдаётся парням, стоит им щелкнуть пальцами! — взорвалась я, взлетев на ноги.
— Серьезно? Ты так говоришь, словно я тебя заставил со мной спать. Не стоит придумывать лишнего, Лиса. Я, конечно, тебя хотел и хочу сейчас, но давал тебе выбор и возможность повременить…
— Давал. Но вместо этого у Ковалёва оказалась экспертиза полотенца с моей кровью, которые ты, между прочим, подложил под меня!
— Я сглупил, ясно?! — срывается он, вскинув руками. — Хотел, как можно быстрее избавиться от этой мрази с заскоками и отделаться меньшей кровью, но получилось… Как получилось!
— А получилось так, что ты проспорил мою девственность на тачку, а потом решил, что можно трахать податливое мясо! Что, с тачкой не сложилось, так хотя бы яйца пустые? — кричу ему в лицо от зудящей обиды, а от ярости, отравляющей сердце, толкаю Кирилла в грудь.
— Это просто невозможно! Ты специально придумываешь того, чего не было? Плевал я на тачку, плевал я на спор, плевал я на всё это… Мне важна ты. Настоящая ты, а не то, что ты пытаешься с собой сделать, — он снова прошёлся по мне взглядом, а подцепив локон волос, с какой-то слишком уж наигранной тоской вздохнул. — Василиса, я действительно сглупил. Клянусь, этот спор ничего для меня не значит. Сама вспомни. Я ведь пришёл к тебе домой ещё до спора…
— Для тебя, видимо, ничего не значит. А как же я? — едва не скулю, пытаясь донести ему свои чувства, но вовремя встрепенулась. Опомнилась и с ненавистью прошипела: — Разве ты не думал, как я буду себя ощущать, когда это всё вскроется? Или ты собирался прокатить и трахнуть меня в новой тачке на показ всем, лишь бы потешить свою эгоцентричность? Единственное, о ком ты думал — это о себе и своём члене!
— Твою же мать! — он отворачивается и с силой бьет тумбу ногой, отворачиваясь. — Как только ты можешь говорить эту чушь после того, что у нас было? — он трет переносицу.
— А что у нас было, Бессонов? Секс и только, — холодно вставляю я, не давая ему возможности оправдаться.
— Секс… И только? — он удивленно смотрит в мои глаза и мне на секунду кажется, что в его взгляде сверкает боль. Видимо, только кажется, ведь он хмурится и явно злится.
— Извини, отсосать только для полного комплекта не успела, — добиваю я его словами, когда он дергается так, словно я ему влепила пощечину.
— Какая же ты… — цедит и прожигает меня взглядом, словно подбирая слова.