Буревестник
Шрифт:
Он остановился и посмотрел на подножие башни далеко внизу. Страх охватил его. Он теперь не был уверен в том, что сказал ему Владыка Донблас, – то ли он должен добраться до самой высокой достижимой точки, то ли до точки, которая была еще футах в двадцати от него. Он решил, что лучше рассматривать слова Донбласа в буквальном смысле, и, переместив огромный щит Хаоса себе на спину, нащупал пальцами трещину в стене, которая на этой высоте наклонялась чуть внутрь. После этого он оттолкнулся от ступени и повис на пальцах, пытаясь найти опору для ног. Высота всегда пугала его, и теперь ему вовсе не понравилось ощущение, которое
Дисгармоничная музыка прекратилась. Вместо нее возникла ревущая нота. На него хлынули вихрящиеся волны красного и черного, и он, прорвавшись сквозь них, оказался на полянке под небольшим бледным солнцем, ощутил запах травы. Он отметил про себя, что если древний мир его сновидения показался ему не таким ярким, как его собственный, то этот был еще более бесцветным, зато довольно четким, резким. Ветерок, который он ощутил кожей лица, был прохладен. Элрик пошел по траве к густому невысокому лесу впереди. Он добрался до опушки, но в лес входить не стал – пошел по периметру, пока не добрался до речки, которая бежала из леса и терялась вдалеке.
Потом он с интересом отметил, что яркая, чистая вода словно не движется. Вода выглядела замерзшей, хотя причиной тому было не какое-то известное ему природное явление. Это была обычная летняя речка, вот только вода в ней не двигалась. Чувствуя, что это явление странным образом контрастирует со всем остальным вокруг, Элрик перебросил щит Хаоса на руку, обнажил свой трепещущий меч и пошел вдоль речки. Трава уступила место утеснику и скалам, то здесь, то там виднелись кусты папоротника незнакомой Элрику разновидности. Ему показалось, что впереди он слышит журчание воды, однако речка по-прежнему оставалась замерзшей. Проходя мимо скалы, которая была выше других, он услышал голос, донесшийся до него откуда-то сверху:
– Элрик!
Он поднял голову.
На скале он увидел молодого карлика с длинной каштановой бородой, доходящей до пояса. В руке карлик сжимал копье – единственное оружие, которое было при нем, а одет он был в красновато-коричневые штаны и куртку, на его голове красовалась зеленая шапочка. Карлик был бос, и его широкие ступни твердо стояли на камне. Глаза его были похожи на кварцевые кристаллы – внимательные, пронзительные и веселые.
– Да, меня так зовут, – озадаченно сказал Элрик. – Но откуда ты меня знаешь?
– Я сам не из этого мира, точнее не совсем из этого. Я не существую в том времени, которое тебе знакомо. Я двигаюсь здесь и там в сумеречных мирах, сотворенных богами. Такова моя природа. И боги, разрешая мне существовать, иногда используют меня как посланника. Меня зовут Джермейс Кривой, и я такой же недоделанный, как и эти миры. – Он спустился вниз и встал, глядя снизу вверх на Элрика.
– И что ты здесь делаешь? – спросил альбинос.
– Я так думал, что ты ищешь рог Судьбы.
– Верно. И ты знаешь, где он лежит?
– Да, –
Назначение рога Судьбы здесь неизвестно – даже Роланд не знал этого. Рог этот зовется Олифан, и он, как и волшебный меч Дюрандаль, был похоронен вместе с погибшим вон в том огромном могильном кургане.
Карлик сделал движение рукой, указывая на то, что Элрик принял было за большой холм.
– И что я должен сделать, чтобы получить этот рог?
Карлик ухмыльнулся, в голосе его послышалась зловещая нотка.
– Ты должен будешь сразиться вот этим своим мечом с Дюрандалем Роланда. Дюрандаль был освящен силами Света, тогда как твой – выкован силами Тьмы. Это сражение должно быть весьма интересным.
– Но ты говоришь, что он мертв. Как же я буду с ним сражаться?
– Рог висит у него на шее. Если ты попытаешься снять его, то Роланд будет защищать свою собственность – он пробудится от нетленного сна. Кажется, такой сон – удел большинства воинов этого мира.
Элрик улыбнулся.
– Похоже, у них тут не так уж много героев, если их сохраняют таким способом.
– Может быть, – беззаботно ответил карлик. – Только в этих краях в земле спят около дюжины, а то и больше героев. Они должны пробудиться, когда в этом возникнет крайняя необходимость, хотя мне известно о множестве случившихся тут неприятностей, но герои все еще продолжают спать. Может быть, они ждут конца света. Боги могут уничтожить его, если он окажется неподходящим для них. И тогда герои восстанут, чтобы предотвратить гибель мира. Но это всего лишь моя гипотеза, не стоит придавать ей серьезного значения. Возможно, легенды такого рода возникают из какого-то смутного знания о судьбе Вечного Воителя.
Карлик отвесил издевательский поклон и, подняв копье, отсалютовал Элрику.
– Прощай, Элрик из Мелнибонэ. Когда пожелаешь вернуться, я буду ждать тебя здесь и провожу куда надо. А вернуться ты должен обязательно, живым или мертвым, потому что, как тебе, вероятно, известно, само твое физическое тело противоречит законам этой среды. Только одна твоя вещь подходит этому миру.
– Что же это?
– Твой меч.
– Мой меч? Странно. Я думал, что он-то меньше всего подходит законам этого мира. – Он прогнал мысль, родившуюся у него в голове, – времени для размышлений сейчас не было. – Мне это место не нравится, – сказал он карлику, который начал карабкаться на скалу.
Он посмотрел в направлении кургана и пошел в ту сторону. Теперь Элрик видел, что речка рядом с ним течет, как то ей и полагается, и у него возникло впечатление, что, хотя этот мир и находится под влиянием Закона, в малой мере здесь действуют и разрушительные силы Хаоса.
Теперь ему стало видно, что могильное сооружение обнесено огромными каменными глыбами, а за ними растут оливковые деревья, ветви которых увешаны блеклыми драгоценными камнями. За деревьями Элрик разглядел высокий арочный вход с тяжелыми медными воротами, украшенными золотом.