Буревестник
Шрифт:
— В чём польза этой сущности? Никто не может мне ответить!
— Я сама не знаю! Но если Леонид Венедиктович вправду нашёл что-то такое, что будоражит умы атомистов…
— Думаю, лучше отсюда уйти, — сказал Валера, пытаясь определить, не оставили ли они следы.
— Может, оставим послание профессору?
— Нет! — категорично ответил мужчина. — Если люди из вашей организации его ищут, то были тут и не раз. Может, прямо сейчас смотрят за нами… не подходи близко к окнам.
Ксения сжалась и засеменила к выходу. Валера пошёл за ней, потёр рукавом все места, которые касался
На улице он сказал идти вперёд, пока они не оказались в нескольких кварталах от дома профессора.
— Здесь больше нельзя появляться — к нам могут возникнуть ненужные вопросы.
— Как скажешь… тогда пора прощаться — разойдёмся по домам. Я продолжу изучать записную книжку — может, что-то упустила.
— Тебя проводить?
— Нет, нет… хочу проветрить голову. Спасибо, Валера, и пока. Как будет информация — звони.
Валера сверился с картой и направился в сторону «штаба».
«Вот, называется, прогулялся: хотел посмотреть музеи с искусством, а вместо этого наткнулся на музеи человеческих пороков…»
В квартире никого не было, остаток вечера Валера провёл в приятном одиночестве, перемежая его с компанией поэтов серебряного века. Мозг фоном обрабатывал информацию, накопленную за день, пока не подкинул мысль, от которой поэты на некоторое время отошли на второй план: «Если предположить, что профессор вправду сбежал сам, устроив погром в лаборатории, а потом стал следить за лаборантами и другим пареньком, то… значит, он это сделал намеренно, считая, что рано или поздно за ним кто-нибудь придёт. А если никто не в курсе, что за ними следили, то вывод напрашивается один: профессор подумал, что кто-то о нём сообщил. Что его предали».
Валера отложил книгу.
«Четыре человека, один из них его сдал. Или все разом». На мгновение появилось желание позвонить Ксении, но сначала надо бы всё проверить.
«Или нет?»
Вспомнился парень из аптеки, Стас, который резонно отметил, что целая куча людей проводит расследование. Что, лезть теперь к ним? Вон, с Культом разобрались, хотя об их деятельности узнали практически постфактум.
«Не рвись, Валера, спокойней, — говорил себе мужчина, — если появится какая-нибудь важная информация, то её можно через Алину довести до Эннеи — она с ними на короткой ноге. Нужно ли сообщать о записной книжке — отдельный вопрос, пока можно повременить. Вдруг получится обнаружить профессора? И хочется, чтобы всё поскорее закончилось, и нет — это может всколыхнуть местный омут, ибо тогда на поверхность вылезут силы, которым будет трудно противостоять».
Валера также понял, что беспорядок в квартире профессора напомнил ему квартиру Антона, друга Алины, в которой люди Седого собирались, чтобы обсуждать теракты. Седой, конечно, в тюрьме (или где Эннея держит такие подонков, как он?), но наверняка есть люди, которые работали в старом Культе и выполняли его приказы или занимались тем же, а сейчас спокойно ходят по улицам. И это самое страшное.
Когда редкое в эти дни осеннее солнце осветило мир, Валера уже расположился на кухне, держа в руках «лист временной регистрации атомщика». Срок его действия подошёл к концу. Валере было трудно поверить, что он провёл в городе уже три полных дня. Дальше — как там говорилось? — продлевать «регистрацию» или уйти обратно в лес, «туда, где привычно». В
Валера стал собираться безо всякой спешки, потому что раным-рано Эннея не работает, а шататься по городу, будучи уже незаконным атомщиком, было не с руки.
Вдруг раздался дверной звонок. Валера замер посреди гостиной. Второй звонок последовал через полминуты.
«Неужели вчерашний визит в квартиру профессора сыграл злую шутку, и меня выследили?»
Валера на цыпочка прокрался к двери и посмотрел в глазок: на площадке перед квартирой стояла женщина в возрасте. За ней, кажется, никого. Рискованно, ох, как рискованно… но он всё-таки открыл.
— Здравствуйте! Вы, кажется, Валерий? — учтиво спросила женщина.
— Это я, да, — ответил тот, бросая взгляд ей за спину — вдруг кто-нибудь ворвётся сейчас внутрь. Вовремя закрыв дверь, удастся выиграть время, а потом надо будет связаться с Сеней, чтобы он сразу приехал…
— Разрешите, пожалуйста, войти, — мягко сказала женщина, прерывая поток мыслей Валеры.
— Пожалуйста.
Валера запустил женщину. Ничего плохого не произошло. Паранойя?
— Кажется, я не представилась. Я — Майя, мама Глеба.
— А! — обрадовано воскликнул Валера. — Приятно познакомиться.
Женщина разулась и прошла в комнату, чтобы присесть на край дивана.
— Как там Глеб? — спросил Валера, пытаясь вспомнить, когда вообще видел его в последний раз. Кажется, в день получения сущностей. Точнее, в его случае, день неполучения.
— Об этом я и хотела поговорить… он давно не появлялся дома.
— Он пропал?!
Валера напрягся — это была какая-то напасть, череда пропажей в его окружении.
— Я бы так не сказала… думаю, я знаю, где он, но проверить никак не могу.
— И где же?
— Дело в том, что мы с мужем давно в разводе, а он к тому же умер три года назад. Перед смертью он завещал свою двухкомнатную квартиру Глебу. Я не против, мальчикам в его возрасте пора осваиваться на собственной территории. Мне кажется, что он живёт в этой квартире последние дни.
— Откуда такие выводы и при чём тут я?..
— Откуда выводы?.. Женская интуиция, не более. А о вас, Валерий, Глеб очень хорошо отзывался. Описывал вас как очень мужественного, честного человека. «Эталон» — так и сказал. Может, ему сейчас нужно мужское влияние, а мужчин, к сожалению, в нашей семье кроме Глеба не осталось.
Валера смотрел на эту Майю, вспоминая, что в деревнях рядом с его лесом таких женщин большинство: живут, тратя время и силы на дорогих людей и забывая о себе, чтобы потом всех пережить и корить себя за излишний напор, хотя позволь им прожить всё заново — ничего бы не поменялось.
— Прошу, помогите, — вполголоса произнесла она, сжав колени руками.
— Я… сделаю всё, что в моих силах, — выдавил Валера. Он не понимал, хочет ли отказать незнакомой женщине вмешаться в их с сыном отношения, есть ли у него вообще право на такое вмешательство? Но Глеб… может, неудачное начало обучения всё-таки повлияло на него? Валера пережил это фиаско, а парень, не особо-то и открытый, видимо, закрылся окончательно. Неужели Арсений и Дарья этого не заметили?