Буря на Эльбе
Шрифт:
Терпение отца по отношению к невестке тоже было на исходе, путь даже он никогда бы этого не сказал. Как правило, отец просто игнорировал Розвиту, как это предпочитал делать и сам Франц.
Розвита заплакала громче. Неужели она не понимает, что Франц видит ее насквозь? Он не сомневался, что если повернется к ней, то не увидит в ее глазах ни слезинки. Но он поклялся, что никогда не покажет ей свою ненависть. Розвита – дочь Олькерта, и у нее не должно быть причин жаловаться на него. Нет, следует действовать тоньше.
Франц закатил глаза, а потом глубоко вздохнул и сел в постели.
– Розвита? – прошептал он.
Ее сопение
– Розвита? Дорогая, ты спишь? – Он чуть не рассмеялся. Можно подумать, ее театральные вздохи не слышны на всю округу.
– Да, – раздраженно ответила она, и Франц сжал губы, чтобы не фыркнуть.
– Да? – спросил он, удивленный тем, как ласково прозвучал его голос. – Тогда с кем я разговариваю?
Теперь ей пришлось улыбнуться, это было видно по ее подрагивающей щеке.
– В чем дело, дорогая? – Франц осторожно убрал прядь волос с ее уха. – Я ведь не… причинил тебе боли, правда? – осторожно спросил он.
Франц прекрасно знал, что жесток с ней, что иногда заходит слишком далеко в своей злости по отношению к ней – и ко всему миру. Но он не мог иначе. А Розвита, к счастью, понятия не имела об отношениях между мужчиной и женщиной. Как и полагается девушке ее сословия, Розвита шла под венец в полном неведении о таких вещах, и Францу надлежало просветить ее. Что он и сделал. Но несколько иначе, чем можно было ожидать.
– А теперь скажи, что с тобой, – умоляющим тоном сказал Франц и даже ухитрился поцеловать Розвиту в щеку. Ему даже немного нравилась роль заботливого мужа. «Во мне умер актер», – часто думал он, особенно в последнее время. Но учитывая, что Франц играл половину своей жизни, причем каждый день, неудивительно, что он был искусен в сокрытии своих истинных чувств.
Наконец Розвита повернулась и села. Полог кровати был задернут не до конца, и Франц увидел ее опухшее лицо. Розвита и правда плакала. Ее ночной колпак сполз и висел на волосах. Неудивительно, учитывая, что Франц не сдерживался. Несколько раз ее голова даже стукнулась о спинку кровати, что доставило ему совершенно нелепое удовольствие. В полутьме нос Розвиты казался еще больше обычного. «Нет, моя жена далеко не красавица», – подумал Франц, ожидая, когда она наконец ответит. Он посмотрел на ее поджатые губы, на темные волосы над узким лбом и вынужден был признаться себе, что редко встречал женщину непривлекательнее. Он заслуживает орден за то, что каждую ночь проводит в одной с ней постели.
– Мне было больно, – наконец призналась Розвита, вытирая руками слезы со щек. – Но я знаю, что без этого никак, – добавила она почти вопросительно и бросила на него робкий взгляд.
Франц кивнул.
– Боюсь, дорогая, что так и есть. Женщина не может получать удовольствие во время исполнения супружеского долга. Напротив, ей должно быть неприятно. Так задумал Бог. Плотское наслаждение испытывают только мужчины. Я же давал тебе книгу, в которой все объясняется.
Розвита снова кивнула.
– Знаю. Но Франц… ты уверен, что мы… – Она запнулась. – Что мы все делаем правильно? – добавила она шепотом и тут же испуганно зажмурилась.
Не сдержавшись, Франц рассмеялся. Оказывается, Розвита не полная дура. Конечно, она ни при каких обстоятельствах не должна узнать, что вероятность забеременеть от того, что он с ней вытворяет, примерно равна вероятности вырастить в декабре клубнику. Поймав на себе полный ужаса взгляд жены, Франц опомнился и принялся оправдываться:
–
– Я хочу сказать… – Даже в темноте было видно, что Розвита покраснела. – Это так… неприятно. Прошло уже почти два года, а я все никак не беременею. Может… Может, мы делаем что-то не так?
Теперь Франц начинал злиться. Середина ночи, ему, как обычно, предстоит тяжелый рабочий день, он только что выбросил за борт последние остатки гордости, чтобы заставить жену замолчать, а теперь она еще и пристает к нему с такими вопросами.
– Если ты считаешь, что я не выполняю свои супружеские обязанности должным образом, почему бы тебе не спросить своих подруг о том, что они делают со своими мужьями? – холодно спросил он.
Розвита пораженно уставилась на него. Франц прекрасно знал, что она никогда не осмелится на такое, со стыда провалится под землю.
– Уверяю тебя, они не смогут рассказать тебе ничего другого. Только посмеются над твоей наивностью.
– Я не имела в виду… – беспомощно начала было Розвита, но Франц, почувствовав ее неуверенность, быстро перебил жену.
– Довольно легко обвинять в неудачах меня, не так ли? – спросил он ледяным голосом. – Быть может, дело в тебе? Ты об этом не думала?
– Что ты хочешь сказать? – взволнованно выдавила Розвита, удивленная его быстрой сменой настроения.
– Быть может, тебе стоит питаться разумно, а не притворяться за столом, что тебе кусок в горло не лезет, а потом тайком бегать в кондитерскую? – сказал Франц громче необходимого.
Розвита разинула рот и уставилась на него с таким ужасом, что он едва не рассмеялся снова.
– Что? – вздохнула она.
– Думаешь, я дурак? Ты почти ничего не ешь, но продолжаешь набирать вес. Одежда становится тебе мала. Так не должно быть. Ты должна правильно питаться, если хочешь выносить ребенка.
– Я не бегаю тайком в кондитерскую! – пронзительно произнесла Розвита, лишив Франца тех остатков терпения.
– Да что же это такое?! – воскликнул он. – Думаешь, я не хочу завести наследника? Я стараюсь изо всех сил! И ты тоже должна! Мама считает, что ты ешь как птичка, и не может объяснить твою полноту. Может, ты больна? Может, нам стоит сходить к врачу?
У Розвиты перехватило дыхание.
– Ты… говорил об этом со своей матерью? – прошептала она в полном ужасе.
– А что мне оставалось делать? – Теперь Франц изображал отчаявшегося человека. – В конце концов, я тоже волнуюсь! Думаешь ты единственная, кто замечает, что что-то не так? Думаешь, я не переживаю из-за того, что женился на женщине, которая не может подарить мне ребенка? Думаешь, я не переживаю из-за того, что если ты не выполнишь свой долг, то наш род прервется? – Возможно, теперь Франц немного переигрывал – но раз уж они говорят об этом, то нужно поднажать как следует. – В любом случае, с твоей стороны было бы неправильно пытаться переложить ответственность на меня. Не беременеет женщина, а виноват мужчина. Да где это слыхано… – Возмущаясь, он ударил по подушке. – В любом случае, мне пора спать. В отличие от тебя утром мне рано вставать и идти на работу. Тем не менее я выполняю свой долг! А потом еще выслушиваю обвинения в своей несостоятельности как супруга. Ты, если хочешь, можешь не спать и на досуге подумать о том, кого винить в нашей неудаче. Спокойной ночи! – прошипел он, перевернулся на другой бок и укрылся одеялом.