Буря на Эльбе

Георг Мириам

– Я никогда не была милой, – всегда отвечала Лили с едва скрываемым презрением. Впрочем, она прекрасно понимала, что Генри имеет в виду. Просто их представления о мире отличались. Лили назвала бы прошлую себя «наивной, конформистской, непросвещенной». Генри имел в виду наивную Лили. Лили, которую мог подчинить своей воле, которая не имела ни малейшего представления о мире, о политике и социальной справедливости. Которая не имела ни малейшего представления о том, кто она и кем хочет стать.

Генри был прав:

она изменилась. Она сама замечала это, когда смотрелась в зеркало. За последние несколько лет Лили повзрослела, и было видно, что ей пришлось пережить много печалей. «И горестей, – подумала она. – Я выгляжу уставшей. И грустной». Она потрогала синяк и поморщилась от боли.

Внезапно ей пришла в голову одна мысль. Она поспешила к себе в комнату, вытащила из сумочки камеру и подошла к зеркалу. Повернула голову в сторону, потянула за шнур и, не до конца понимая, зачем это делает, сфотографировала синяк.

– Фра-а-анц! – Пронзительный голос Розвиты эхом разнесся по дому.

Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул сквозь зубы, положил руки на комод и бросил на свое отражение встревоженный взгляд.

– Фра-а-а-анц! – Конечно, она не давала ему покоя. Она никогда не давала покоя. Через две секунды она ворвалась в дом. – Вот ты где, разве ты не слышал, как я звала?

Франц не ответил, только с легкой усмешкой приподнял брови. За два года супружества он понял, что нет особой разницы, игнорирует он жену или нет. Розвита говорила так много, что этого даже не замечала.

– Что скажешь? Мне идет? Или от этого цвета я кажусь еще бледнее, как думаешь? – Розвита покрутилась на месте, шаркнула ножкой и развела юбки своего нового платья.

Франц скривил уголки рта. Какой нелепый наряд! Дурацкие пышные рукава… И кто посоветовал ей надеть эту шляпку? Корсет зашнурован слишком туго, отчего Розвита похожа на рождественский окорок. Франц с отвращением посмотрел на ее груди, выпирающие из-под кружев.

– Ты как всегда очаровательна. Но теперь, после твоих слов… мне и правда кажется, что ты немного бледна. Как твое самочувствие?

Розвита испуганно уставилась на него.

– Прекрасное! Неужели я и правда выгляжу такой бледной?

Франц кивнул, напуская на себя обеспокоенный вид.

– Немного. Но если ты говоришь, что чувствуешь себя прекрасно, возможно, дело действительно в цвете. Почему бы тебе не надеть голубое платье? Оно очень тебе идет.

– Но… это совсем новое, – объяснила она. – Я заказала его специально для сегодняшнего вечера.

Конечно, он прекрасно это знал.

– Вот как? Понятно… Ну хорошо… – Помолчав, Франц небрежно спросил: – Шляпка тоже новая?

– Да, конечно. – Розвита удивленно посмотрела на него и коснулась полей чудовищного нечто, щедро украшенного цветами и перьями. – Почему ты спросил?

– О… – Франц покачал головой. – Я просто подумал…

Знаешь, возможно, нам следует сменить портниху. У меня иногда возникает ощущение, что она недостаточно современна. Или просто она слишком стара. Ее одежда всегда немного… как бы это сказать… не всегда идет в ногу с модой. – Он практически видел, как Розвита падает духом.

– Ты так думаешь? – прошептала она.

– Дорогая, ты же знаешь, что прекрасно выглядишь в любом платье, – покровительственно заверил жену Франц. – Я просто хотел сказать, что это платье не очень модное. Но, быть может, такое ты и хотела? Быть может, ты предпочитаешь что-то классическое?

Розвита растерянно покачала головой.

– Нет, я… подумала. – Она потрогала тяжелую фиолетовую ткань. – Теперь я себе совсем не нравлюсь, – пробормотала она.

– В таком случае переоденься. – Франц дружелюбно погладил ее по руке. – Тогда ты не будешь выглядеть такой бледной.

– Но… на это нет времени! – Розвита торопливо подбежала к зеркалу, посмотрела на свое отражение и в ужасе всплеснула руками. – Ты прав, я не могу выйти на люди в таком виде.

Франц встал рядом, довольно поглаживая маленькую бородку, которую отращивал уже несколько месяцев.

– Не преувеличивай, дорогая. Фиолетовый – не совсем твой цвет, но не думаю, что кто-нибудь это заметит. В конце концов, люди не обращают внимания на такие мелочи. Конечно, ты можешь пойти и так.

Розвита обернулась.

– Очень даже обращают! – разочарованно воскликнула она, и Франц увидел, что в глазах у нее блестят слезы. – Что же мне теперь делать?!

– Выбора нет. Теперь тебе придется идти вот так. А ведь сегодня я должен представить тебя нашим новым инвесторам! – сказал Франц с важным видом. – Так хотелось произвести на них хорошее впечатление… – Когда глаза Розвиты испуганно расширились, он воскликнул: – Шучу! Дорогая, ты волнуешься совершенно напрасно. Если кто-нибудь заметит, как ты бледна, мы просто скажем, что тебе нездоровится. Все ждут, что ты окажешься в положении, поэтому никто не удивится.

Эти слова сломили Розвиту. Прошло почти два года после свадьбы, а ребенка у них с Францем все не было. Франц знал, как сильно это ее тяготит, как сильно она хочет забеременеть. И как много окружающие об этом говорят.

Розвита закусила губы и молча кивнула.

– Да, так и скажем, – пробормотала она.

Франц фальшиво улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

– От тебя приятно пахнет. Новые духи?

– Нет, – упавшим голосом ответила она.

– Мне кажется или ты стала немного крупнее? – Франц обхватил жену за талию, словно измеряя окружность. – Ты ведь ничего от меня не скрываешь, правда? – Он посмотрел на Розвиту в зеркало. Она выглядела такой испуганной, что ему пришлось очень постараться, чтобы не рассмеяться.