Буря над городом
Шрифт:
Встреча была назначена в покоях Верховного в отведенном ему крыле на том же этаже, что и Зал заседаний Малого Совета. Здесь сегодня было слишком тихо и безлюдно, даже слуги встречались по пути Ото очень редко.
На входе в покои Верховного стояли четверо стражей. Подтянутые, крепкие парни, вооруженные мечами. Они были коротко стрижены, некоторые носили бороды, и все думали, что это неодаренные мечники, но Совет Семи знал, что они из Тайной гвардии – никогда не обучавшиеся в Академии Силы и не носившие д'кажа Мастера
С годами Ото научился выделять их из толпы по пристальным опасным взглядам и гибкости движений. Узнав Советника, стражи поклонились и пропустили его без лишних вопросов.
Интерьер комнаты, в которой обычно принимал посетителей Верховный, выполнен был в синих и оранжевых патриотичных тонах. Одна из стен по тарийскому обычаю украшена изображением: пики Сиодар – корона Тарии, на фоне голубого неба. По той волне вдохновения, которая исходила от картины, Ото понимал, что она создана Одаренным Художником. Мебель изготовлена из дерева более редкого и ценного, нежели Сот, – из Мицами, которые произрастали в горах Фа-нолл на побережье, а еще украшали улицы Города Семи Огней. Обработанное дерево Мицами имело жаркий оранжевый оттенок и казалось прозрачным.
Эбонадо Атосааль сидел в удобном кресле с синей обивкой, держа книгу в руках. «Может ли он читать, не призывая Дар?» – отчего-то подумал Ото. Верховный одет в тонкий шелковый кам, в комнате свежо, а в камине нет огня. Неужели он не мерзнет, как всякий старик? Сам Эбонадо с подобранными вверх и заколотыми на затылке седыми волосами – которые обычно оставлял свободно струящимися и они походили на его плащ – казался просто светловолосым молодым человеком, а не самым старым жителем Тарии. Ото помнил, что сто пятьдесят лет назад у Эбонадо были темные волосы.
Верховный улыбнулся, губами, но не глазами, указывая на кресло напротив. Ото сдержанно поклонился, произнес традиционное: «Да не гаснет пламя Верховного!» – и присел. Отчего-то он чувствовал необъяснимую тревогу и неловкость.
– Что привело тебя, друг мой? – спросил Эбонадо, изучая его холодными глазами.
Ото пожал плечами.
– Что может волновать Толкователя? Давно хотел обсудить с тобой пророчества.
– О севере? – продолжал улыбаться Верховный.
– О нем. И не только. На самом деле главная моя цель – помочь моему другу Мастеру Сету.
– Абиль Сет? – Верховный погладил свой подбородок. – Талантливый юноша. Но он слишком увлекается. Я понимаю его, как никто. Но все же нельзя так отдаваться Дару. Сет живет больше в прошлом или будущем, а не в настоящем.
– Ты прав, – не мог не согласиться Ото, – но Дар измучил его, требуя изучить записи первых Советников.
Брови Атосааля поползли вверх.
– Что в них для него привлекательного? Ты же читал их, Ото: обычное изложение известной всем, даже неодаренным, истории происхождения Тарии.
Ото
– Мне жаль смотреть, Верховный, как мучается мой друг. Абиль изводит себя. Эти записи, как я знаю, изучаешь ты, поэтому хотел попросить их на время.
Атосааль не отвечал, пристально глядя на Советника и раздумывая о чем-то своем.
– И это все? Ты не собираешься ни разу упомянуть имя Кодонака в нашей беседе? – наконец сказал Верховный, резко меняя тему. Он встал и лично налил вина в два кубка, один из которых передал Ото.
– Я обещал, что не буду просить тебя о пересмотре дела, – ответил Советник, согревая руками ледяной серебряный кубок. Зачем Верховный начал этот разговор?
Эбонадо негромко засмеялся:
– Не будешь просить о пересмотре; но это не значит, что не будешь говорить о Кодонаке.
«Нужно ли ему показать письмо?»
– Я постоянно размышлял о том, что произошло на холме… – решился затронуть вопрос Ото.
– Я тоже размышлял об этом. – Верховный доверительно подался вперед.
– И к какому выводу ты пришел? – с надеждой спросил Эниль.
Последовала пауза.
– Ты мерзнешь, Ото? – вместо ответа сказал Эбонадо.
Ото отпрянул. Да, ему холодно даже в плотном шерстяном каме. Но что такого было в его движениях, что это бросилось в глаза Верховному?
– А твои оттоки? – продолжил тот, не дожидаясь ответа Ото. – Ты еще выдерживаешь их?
Зачем он спрашивает?
Эбонадо улыбнулся, сверля Эниля серыми глазами.
– Как часто ты спрашиваешь себя: «Сколько еще лет мне осталось?»
Ото вскочил. Этого разговора он не ожидал.
– Я видел твой взгляд, когда ты узнал о смерти Дорра, – продолжал Верховный. – Ты задаешь себе этот вопрос каждый день! Не так ли?
Да, задает. Холод стал невыносимым. И только правой руке, на безымянном пальце которой – кольцо Советника, выполненное Мастером Фаэлем, было тепло. Ото невольно прижал эту руку к груди, пытаясь согреться.
– Зачем ты вскочил? Садись, – мягко произнес Эбонадо. – Поговорим, как два старика, Ото.
Советник Эниль взял себя в руки, успокоился и опустился в кресло. Да, так и есть, они – два старика, что отжили свое.
– Ты не заметил перемен во мне в последний год, Ото? – спросил Верховный.
Ото отрицательно покачал головой.
– Все, что ты переживаешь сейчас, – холод и тяжелые оттоки, – Верховный откинулся на спинку кресла и говорил, уже не глядя на Эниля, – я испытал на собственной шкуре. Гораздо хуже! Я не мог подняться с постели после использования Силы в течение нескольких дней. Меня не согревали меха в летний день, у меня дрожали руки, я уже почти ничего не видел. Если бы не Ках, я бы давно отправился в мир иной.