Буря Жнеца
Шрифт:
– Известь ядовита, – заметила Джанат.
– А куриный помет – нет? Не слышал жалоб, когда ты хлебала мой супчик.
– Ты успел уши руками зажать. И я не хлебала, Теол. Я выплевывала обратно.
– Я справлюсь, – сжал кулаки Аблала. – Я добуду еды. Я вам покажу! – Он выбежал в дверь и пропал в узком переулке.
– Как тебе удается?
– Я не верю в кредит. Так с ним управлялась Шерк Элалле. Аблала Сани вечно жаждет доказать, какой он умелый.
– Значит, ты сыграл на его низкой самооценке.
– Из уст
– О! Старые раны еще болят!
– Не поминай старые раны, Джанат. Тебе нужно уйти.
– Что? Прошел слух, что я не в ладах с законом? Или еще что?
– Я серьезно. День, другой – и начнутся неприятности, Джанат.
– И куда бы мне уйти?
– Свяжись со старыми друзьями – найди одного, которому можно верить…
– Теол Беддикт, серьезно так серьезно. У меня нет друзей среди коллег – ученых, и я никому из них не могу доверять. Ты явно ничего не знаешь о моей профессии. Мы жуем клювы друг друга каждый день. И о каких неприятностях ты говоришь? Последствиях твоего саботажа?
– Баггу следует научиться держать язык за…
Она поглядела на него весьма неодобрительно: – Знаешь, Теол Беддикт, я никогда не видела в тебе злодея.
Теол пригладил волосы и надул грудь.
– Весьма впечатляет. Но мне этого мало. Зачем ты все затеял? Какая – то рана прошлого, оказавшаяся хуже всех прочих? Жажда мести за некую жуткую травму детских лет? Нет, мне действительно интересно!
– Понятно. Идейки Багга.
Она покачала головой. – Попробуй еще.
– Есть разные виды зла, Джанат.
– Да. Но от твоего прольется кровь. Много крови.
– Есть ли разница между кровью пролитой и кровью, выдавливаемой по каплям, медленно, мучительно в течение всей предстоящей нам жизни с ее страданиями, унижениями, гневом, отчаянием? Зачем все это? Неужели ради какого-нибудь бесформенного бога, которого никто не осмелится назвать праведным, даже те, что склоняют колени и привычно бормочут литании?
– Мамочки мои. Да, это интересный вопрос. Есть ли разница. Возможно, и нет. Возможно, различие только в степени. Но вряд ли это поможет тебе обрести высокую моральную позицию.
– Я никогда не претендовал на высокую моральную позицию, – ответил Теол. – Именно этим я и отличаюсь от врага.
– Да, понимаю. Очевидно, ты намерен уничтожать врага его же оружием, пользоваться его же священным писанием – короче говоря, заставляя его убивать самого себя. Ты встаешь в самом низу того склона, на котором укрепился враг… или лучше сказать, за который уцепился враг – и ждешь, когда он упадет к тебе. Не удивляюсь, что ты дьявольски хитер, Теол – но кровожадность? Не могу поверить.
– Думаю, это результат твоих уроков прагматизма.
– О нет! Не тыкай пальцем в меня. На самом деле истинный прагматизм привел бы тебя к накоплению богатства и вытекающей из этого награде – возможности бездельничать и безнаказанно эксплуатировать
– Не удивилась, – кивнул Теол. – Но, может быть, огорчилась бы?
Джанат поджала губы и отвернулась. – Ну, это уже другая тема, Теол Беддикт. Мы о другом беседуем.
– Как скажешь, Джанат. Так или иначе, я действительно богатейший человек империи. Разумеется, благодаря Баггу, моему подставному лицу.
– Ты же прозябаешь в трущобах.
– Презираешь мой кров? А ведь живешь тут бесплатно! Я обижен до глубины души, Джанат.
– Не похоже.
– А вот курицы поверили. Хотя они не понимают по-летерийски…
– Богатейший ты человек или нет, Теол Беддикт, ты не ставишь своей целью показное хвастовство богатством, прожигание всех дарованных им возможностей. Нет, ты намерен подорвать экономический фундамент империи. И я так и не поняла, почему.
Теол пожал плечами: – Сила всегда в конце концов разрушает себя. Станешь отрицать, Джанат?
– Нет. Значит, ты утверждаешь, что все это – упражнения с силой? Упражнения, конечной целью которых станет понятный и доступный всем урок? Метафора, ставшая реальностью?
– Нет, Джанат. Когда я говорю о силе, уничтожающей саму себя, я не употребляю метафор. Я говорю буквально. Так скольким поколениям Должников предстоит страдать на фоне все разрастающихся ловушек цивилизации, все усиливающихся излишеств в расточении проходящих мимо рук бедняков денежных потоков? Скольким, прежде чем мы все остановимся и скажем хором: «Стоп! Хватит! Пожалуйста, больше никаких страданий! Избавимся от голода, от войны, от неравенства!» Что же, насколько вижу я, череда поколений будет бесконечной. Мы просто копаемся в грязи, пожирая все, что ухватит рука, в том числе своих сородичей. Что это – всего лишь неизбежное проявление какого-то закона природы? Неужели для нас не существует ни моральных понятий, ни этических сдержек, неужели мы умеем лишь красноречиво и бессмысленно забалтывать великие идеи?
– В твоем велеречии слишком много эмоций. Признак одержимости.
– Ты упала до грубого юмора, Джанат?
– Уф. Ладно, ладно. Начинаю понимать твои мотивы. Ты развяжешь смертоносный хаос ради всеобщего блага.
– Будь я жалостлив к себе – начал бы сетовать, что никто не поблагодарит меня за принесенное благо.
– Значит, ты принимаешь ответственность за последствия.
– Кто-то же должен.
Она помолчала дюжину ударов сердца. Теол смотрел в ее глаза – воистину прекрасные глаза – и видел, как они раскрываются все шире. – Ты сам – метафора, ставшая реальностью.