Буря
Шрифт:
Она потрясла головой, радуясь, что он не видит румянца на ее щеках. Его рука легла поверх ее ладони, большой палец заскользил по ее запястью, пока он не нащупал фенечки. Он покрутил их, пока узлы не выстроились в одну линию.
— Почему ты не веришь в случайности? — спросила она.
Хантер молчал так долго, что она подумала, будто он не услышал вопроса или, может, не захотел отвечать. Но он наклонил голову и тихо заговорил, как если бы для гостиной слова звучали слишком громко:
— Мой отец и дядя раньше ездили в такие... поездки, —
Она могла себе представить. Ее отцу, возможно, такое понравилось бы.
— Твой отец тоже был полицейским?
— Нет. — Хантер помолчал. — Он работал на правительство. Бывший моряк-спецназовец. Там он научился приемам самообороны. Когда он ушел из Корпуса морской охоты, то стал работать на частный сектор. Я до сих пор не знаю всего, чем он занимался, но мама волновалась, что он погибнет во время сверхсекретной миссии, и мы никогда не узнаем, что произошло в действительности. Я не знаю, было ли ему известно об аварии — как я не знаю, была ли она мгновенной — но я знаю, что он был бы в ярости из-за того, что все вышло таким образом.
Сколько гордости было в его голосе и горя тоже, хотя оно было скрыто лучше.
— Когда они с дядей собирались вместе, то никогда не брали меня с собой, — сказал Хантер. — Раньше я жаловался на это по несколько дней. Я всегда думал, что они просто идут на рыбалку и рассказывают ерунду, и то, что они не брали меня с собой, сводило меня с ума. В то утро, когда они ушли, мы серьезно поссорились.
В его плечах чувствовалось напряжение, и она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Лицо Хантера находилось близко, а глаза казались мрачными в затемненной комнате.
— Они ушли, — сказал он. — Я был взбешен, но они ушли.
Он задержал дыхание, глядя на нее. Взгляд его глаз был практически болезненным.
— Можешь не рассказывать мне, — сказала она.
Он отвел взгляд.
— Я просто... я никогда никому не рассказывал, — сказал он, и его голос снова стал почти спокойным. Он опять помолчал. — Они вернулись.
Она кивнула.
— Мой дядя... Он сказал моему отцу, что если я достаточно взрослый, чтобы затевать такие ссоры, то значит, я достаточно взрослый, чтобы пойти. Итак... я пошел с ними. Но это были совсем не мужские выходные. Мой отец выполнял работу по безопасности частных лиц. Ну, на стороне. Мама не знала.
Взгляд Хантера метнулся к ней.
— Она до сих пор не знает.
Бекка кивнула, и он продолжил:
— Предполагалось, что это будет просто, — говорил он. — Я никогда не знал всех деталей. После аварии я сохранил несколько его вещей, но большинство потерялось. Всего лишь наблюдение или типа того — папа был осторожен в том, что рассказывал мне, но они не думали, что для меня будет слишком рискованно пойти с ними. Я не глупый, и я могу о себе позаботиться. Он был в этом уверен.
Его голос зазвучал надломлено:
— Он делал хорошую работу, — мягко
А потом она задумалась, согласится ли он с этим.
Бекка подумала о том, как в больнице отец держал руку у нее на спине, о нежной поддержке, которую он оказывал. А она выгнала его из дома, даже не сказав "спасибо". Она ясно дала понять, что он ей не нужен.
Но было ли это правдой?
— Мы ехали быстро, чтобы успеть вовремя, — сказал Хантер. — А когда проезжали через западный Мэриленд, где практически взбираешься на Аппалачи, случилась гроза и оползень, и машина разбилась.
Последнее предложение вылетело изо рта, будто он потерял контроль. Хантер уставился на нее так, будто ее взгляд был спасательным кругом — если она отвернется, то он пропадет.
Но она сглотнула.
— Ты был... ранен?
Он кивнул, и его взгляд метнулся вверх.
— Вывих плеча. Сотрясение. Ужасный порез вдоль линии волос. Тридцать шесть швов. Белая полоса — это шрам. Говорили, что он, вероятно, исчезнет, но нет.
Она удивилась, почему он не закрасил его, зачем ему каждое утро пред зеркалом нужно было это напоминание?
— Вот поэтому я не верю в совпадения, — сказал он. — Период времени оказался слишком идеальным. Возвращение за мной, ссора, которая сначала задержала, буря, оползень. Все вместе.
— Это не твоя вина, — прошептала она.
— Я знаю. — Его голос стал жестче. — Но и совпадением это тоже не было.
Она не шевелилась, чувствуя его замедленное дыхание под своей ладонью. Кажется, он подавил все эмоции и протянул руку, чтобы перекинуть ее волосы через плечо.
— Я не хотел, чтобы это было так тяжело, — сказал он. — Мне не хочется, чтобы ты думала обо мне как о психе.
Едва ли. Ей хотелось удержать его.
— Я так и не думаю.
— Я под защитой.
Ее брови поползли вверх.
— Я заметила.
Тут он улыбнулся.
— Извини.
— Из-за такой глупости не стоит извиняться.
Как бы ей хотелось встретить Хантера шесть месяцев назад. Черт, даже шесть недель назад.
Он чуть сдвинулся, пока не сел прямо, и заглянул ей в глаза.
— Тогда спасибо, что выслушала.
Бекка ощущала эту дистанцию между ними, будто он жалел, что сказал слишком много. Она протянула руку и провела пальцем по пирсингу в его брови. Он замер.
— Никогда бы не подумала, что ты из семьи военных, — сказала она.
— Мои родители, определенно, были неудачной парой.
Его металлические серьги-гвоздики были теплыми от тела.
— Было больно?
Он покачал головой.
— Врунишка. — Она ткнула пальцем одну серьгу.
Он улыбнулся и поймал ее запястье.
— Ты расскажешь мне свою историю?
Ее сердце забилось чаще. Он говорил о Крисе? Из их разговора о совпадениях и автомобильных авариях он как-то догадался о Стихиях?