Бусинка
Шрифт:
— Проиграешь — сегодняшняя смена твоя.
— Давай сейчас не будем об этом.
— Как скажешь, — ответ тонет в очередном жарком поцелуе.
Чувствую, как по бедрам скользят мужские ладони, практически незаметно стягивающие с меня тонкие трусики.
— Скоро течка, — выдыхает Егоров, припадая губами к моему соску. Пальцы рисуют узоры между трясущихся в предвкушении ног. Зажимаю рот ладонью, чтобы не застонать в голос. — Боже, как я тебя люблю. Моя.
— Мой, — повторяю эхом.
Наше личное признание, что важнее любых слов. Потому что я его, а он — мой. Навсегда.
Поцелуи начинают переходить в легкие укусы. Пальцы с силой давят
Не успеваю ахнуть, как Лёша отрывает мою руку от лица и вжимает вместе со второй в подушку у меня над головой. Прогибаю спину, промежностью чувствуя прикосновение горячего члена. Толчок, и я до боли сжимаю зубы, но тщетно. Стон вырывается из горла, утопая в мягких губах моего мужчины. Дышать становится сложно. Вырываю руки, обвиваю ими Лёшины плечи и сама утыкаюсь носом ему куда-то в шею. Сладко постанываю прямо в ухо — альфа рычит. Толкается до упора, наплевав на запреты, на то, что в соседней комнате спит ребенок, на людей за стенкой. Хотя бы на эти минуты хочется просто отпустить себя и наслаждаться близостью любимого человека. Кусать губы, стонать громко, шептать пошлости и слушать симфонию наших тел.
— Боже! — вонзаю ногти в его кожу глубже. — Еще! Быстрее!.. Да…
— Кира! — утробно стонет альфа, придавливая меня к кровати всем телом. Дышит секунд тридцать глубоко и шумно, прежде чем приподняться на локтях и перекатиться на свою половину кровати.
— Это… вау, — говорю, и еще минут десять мы просто пялимся в потолок, чтобы привести дыхание в норму.
— Ты шумела, — усмехается Лёша, — так что, сама понимаешь.
— Это был твой коварный план, — бью кулаком его в плечо, но альфа только тихо смеется и сгребает меня в объятия, много-много раз целуя в растрепанные после жаркого марафона волосы.
— Может быть.
— Егоров!
— Тише, малыш, — он опять смеется, и я недовольно бурчу, поудобнее устраиваясь на мужской груди.
— Лёш?
— М-м? — вопросительно мычит мужчина.
— Как думаешь, мы когда-нибудь вернемся домой?
Лёша долго молчит. Он не любит говорить на эту тему, утверждая, что и так счастлив. Мы живы, у нас есть сын, работа и крыша над головой. Но почему же он не понимает, что, да, отчасти я с ним согласна, однако с другой стороны — безумно хочу вернуться в родной город? Опасности в лице Константина больше нет, а его псы… Может, стоит просто поговорить? Узнать, кто стоит за ними, и прийти к компромиссу? Наивно? Возможно. Но я свято верю, что любую проблему можно решить без применения насилия. Хотя пример Константина Валерьевича говорит об обратном, моя вера в человечность все еще сильна.
Не думаю также, что дело в том, что Лёша боится тюрьмы. Если бы хотели, давно схватили и его, и меня. Нет, здесь что-то другое, о чем Лёша упорно отмалчивается. Смею предположить, что завещание Константина Валерьевича так и лежит у семейного адвоката, а значит, Лёше стоит только захотеть. Прийти, заявить права, и весь трастовый фонд, фирма, все счета перейдут ему по наследству. Все официально. Только моего альфу это не интересует. А то, что его собственная компания практически загнулась в его отсутствие — это ничего, да. Ей занимается какой-то друг, имени которого я даже не знаю, и именно он медленно, но верно топит все, чего таким нелёгким трудом добился Лёша.
— Поговори со мной, — приподнимаюсь, заглядывая в потемневшие от раздражения глаза альфы. —
— А я не устал, Кир?!
— Так почему морозишься тогда? Почему не получишь то, что по праву принадлежит тебе?
— Ты думаешь, я не хочу?
Он злится, но я решаю дожать. Может показаться, что я действую исключительно из своих интересов. Но это далеко не так. Я знаю, что он несчастлив, чтобы ни говорил, как бы ни твердил обратное. Из нас всех именно ему пришлось сложнее всего.
— Почему мы не вернемся, Лёш?
— Потому что я не знаю, кто нам противостоит, — глубоко вздохнув, отвечает альфа и прикрывает глаза ладонью, откидываясь на подушку. — Ты знаешь, что сейчас творится дома? Нет? А я знаю. Просто не говорю, Кир. Не хочу снова втягивать тебя в это. Но там ничего не изменилось, понимаешь?
— Откуда ты…
— У меня есть свои люди. Везде. Не думай, что я просто бездействую и довольствуюсь тем, что есть у нас сейчас. Я рад, что ты рядом, что ты моя Пара. И я безумно люблю вас с Артуром. Но я никогда не забывал того, кем являюсь. Я хочу вернуться, но сначала должен узнать, с чем — и, главное, с кем — мне предстоит сразиться. Прости, но действовать вслепую — глупо.
— Почему мы об этом никогда не говорили? — возмущенно надуваю губы.
Я-то думала, что ему все равно, что он давно опустил руки, а на деле Лёша делает все, чтобы мы могли вернуться.
— Я не хочу, чтобы мои действия и решения негативно сказались на моей семье.
— Расскажи? — заискивающе заглядываю в любимые синие глаза, искренне надеясь, что альфа поделится всем, что успел узнать.
Он не может оставить меня в неведении. Это будет нечестно. Неправильно. Я имею право знать. Предупрежден — значит вооружён.
— Хорошо, — Лёша пару минут собирается с мыслями, пока я витаю где-то глубоко в своих. Сглатывает, устраиваясь на подушке и, вжав меня в бок, начинает рассказ: — как ты знаешь, смерть моего отца наделала немало шума. Самый влиятельный человек города пал от руки единственного сына. Рад, что мама не дожила до этого.
И все бы ничего: деньги решают много проблем, в том числе и в этом случае. Я мог просто заплатить, полиция замяла бы дело. Никто ничего не узнал, если бы не оказалось, что в наших рядах есть «крыса». Предупреждая твой вопрос: я не знаю, кто это. Думал на Королёва, но какой ему смысл? Он хотел мести — он ее получил. Мой отец мертв, отец Королёва отомщен. Деньги его не интересуют. Лиза и Алексей также вне подозрений. Они поженились, отец Лизы с помощью зятя смог поднять с колен свою компанию. В этой ситуации все в выигрыше, как ни посмотри: молодожены счастливы, Женя тоже. Не думаю, что он сильно расстроился, покидая город. Скорее всего, греет задницу где-нибудь на Мальдивах и охмуряет красоток.
В ближайшем окружении отца я тоже уверен. Они защищали его, как могли. Не сумели. Что ж. Кто захотел — давно ушел, тихо и без лишнего шума. Им незачем трогать нас с учетом, что еще есть шансы все вернуть. И если я это сделаю, я стану их новым боссом. Ссориться со мной нет никакого смысла. И кто остается?
— Понятия не имею, — говорю еле слышно, стараясь разложить полученную информацию по полочкам.
— Вот и я, — грустно отзывается альфа. — Только вот… компанией кто-то руководит. По идее они — я имею в виду совет директоров — должны были сделать официальное заявление еще три года назад. Но они молчат. Кто стоит у руля? Кто пустил по нашему следу псов и почему продолжает искать?